- Вы о сэре Годвинсоне? – уточнила я мягко.
- О нем, - недовольно буркнула Эдит. – Он тут так рассуждал о фее… Это все ложь. Госпожу Флёр-де-Фарин почитают в наших краях все – и простолюдины, и благородные.
- Ничуть в этом не сомневалась, - сказала я ровно, но горничная разгадала меня.
- И вы не верите, - произнесла она с осуждением. – Я сразу поняла, что у вас здесь не верят в древние предания. А зря. Флёр-де-Фарин никогда не ошибалась, предсказывая будущее. Говорят, если при полной луне прийти к ее источнику и бросить в отражение луны шпильку…
Дальше последовал пространный рассказ вроде того, что я слышала от своих сестер: «В отражении луны фея покажет будущего мужа… Мисси Луп бросила шпильку и увидела второго конюха…Все это – чистая правда…». Я подперла голову рукой, с трудом сдерживая смех, и представляя, как сэр Эдейл и его брат крадутся ночью к ручью Феи, чтобы бросить шпильку в отражение луны и увидеть будущую жену. Но почему – шпильку? Что бросают благородные рыцари? Может, охотничьи ножи? Или головки от стрел?
- Вы не верите! – Эдит резко прервала рассказ о чудесах феи из Норсдейла и уставилась на меня с осуждением. – А зря.
- Оставим это, - предложила я. – Каждый имеет право верить или не верить, и на чужую веру или неверие нет воли даже у королей.
- Вы такая умная, - сказала Эдит, но в ее устах это прозвучало вовсе не комплиментом. – Если что-то понадобится – звоните в колокольчик или просто крикните, миледи. Доброй ночи.
Она ушла вслед за Хайди и Бет, ступая тяжело и крепко, а я приспустила полог и легла на бок, подсунув ладони под щеку. Я глядела на огонек свечи и думала, что хорошо бы раздобыть какую-нибудь записочку от сэра Эдейла, чтобы сравнить почерки братьев.
И почему это герб одного брата – волк, а другого – сухое дерево?..
7. Глава 7. Предсвадебные хлопоты
Надо ли говорить, что никакой будущий муж мне не приснился. Проснувшись, я не вспомнила ни одного сна, но на душе было гадко, словно снилось что-то мерзкое.
Не успела я откинуть одеяло, как в комнату вплыли мои новые горничные – все умытые, одетые, в белоснежных чепцах, готовые служить. Наверное, они встали давно, и ждали, пока проснусь я.
После утреннего туалета я была наряжена в зеленое платье, мои простые золотые серьги-колечки были с презрением отправлены в шкатулку, а вместо них Эдит продела мне в уши куда более внушительные – в виде цветочных гирлянд, тонко сработанных из золота и крохотных изумрудов.
- Мы уберем волосы в сетку, чтобы серьги были видны, - приговаривала она, укрощая при помощи щетки и гребня мои непослушные кудри, а на шею я бы посоветовала миледи вот этот медальон – он хорош, но достаточно скромный, чтобы не затмить серёг.
- Согласна с вами, - тут же ответила я, потому что такие тонкости относительно украшений мне были неподвластны. Я бы обошлась и прежними серёжками, и не увидела ничего плохого в том, чтобы надеть жемчужное ожерелье, которое вчера ссудила мне мачеха.
Впервые утром я не знала, что делать.
Обычно я просыпалась вместе с сестрами, одевалась и причесывалась сама, пока возле Ольрун и Стеллы хлопотали их горничные. Потом мы молились, прогуливались по саду и шли к завтраку.
Но что полагается делать просватанной девице?
Поразмыслив, я все же открыла молитвослов и с сосредоточенным видом прочитала молитвенное правило, а потом направилась в сад. Две горничные остались в комнате, а Эдит отправилась со мной.
