Я родился на Поварне - страница 5
А не то подаст бумагу
В управленье на тебя,
И тебя, как забияку,
Публично высекут, губя.
И помчались вмиг к Глафире,
Чтоб прощения просить,
Извиниться и о мире
С барыней поговорить.
У ворот лакей их встретил:
– Как прикажете доложить? —
И Иосиф им ответил:
– Нам бы к барыне сходить.
Доложите, что Солоха,
Нянька бывшая её,
Ожидает без подвоха,
Что отправят в забытьё,
Просит личного приёма,
Чтоб прощения просить.
– Ожидайте у проёма,
Пойду барыню будить.
Час проходит – не пускают.
Вот уже второй идёт.
Из-за шторок наблюдают,
Но никто и не зовёт.
А за шторками волненье,
Начался переполох.
У Глафиры изумленье,
Вылетает тяжкий вздох.
Покачнулась и осела,
Ладно слуги подхватили.
У окошечка присела:
– Нате, гости прикатили.
Не пускать! – сперва сказала.
А сквозь шторку смотрит зорко.
Память с ночкой увязала,
И обида колет колко.
Но узнав в Солохе няню,
Ту, кого любила в детстве:
– Бывало, ей нагрубияню —
Не казнила в малолетстве.
А прижмёт к себе покрепче
И погладит по головке.
Почему-то станет легче
Нашей юной мизантропке.
– Пригласи, – сказала Глаша,
Успокоившись совсем. —
Это просто няня наша
И создатель детских сцен.
Ожиданье хуже муки,
Ждёт Солоха у ворот.
От волненья зябнут руки —
Видит, что лакей идёт.
– Госпожу Солоху примут-с,
Госпожу Солоху ждут-с.
Слуги двери вмиг раздвинут-с
Да в гостиную сведут-с.
Посреди гостиной гордо
Глаша-барыня стоит.
Свою спинку держит твёрдо,
С высока на них глядит.
От волнения Солоха
В ноги к барыне упала,
И поняв, что дело плохо,
Тут же вслух запричитала:
– Матушка! Надёжа наша,
Не дай душеньке пропасть.
Подвела настойки чаша,
Отдаюсь под вашу власть.
Что-то в барыне сломилось.
Вспомнив детские года,
Над Солохою склонилась,
Прошептала, как тогда:
– Что ты, милая Солоха,
Душа детских моих дней,
Повела себя я плохо,
Разгоняя в ночь коней.
Не держу на вас обиды,
И забудем страшный сон.
Обстоятельства пусть скрыты
Остаются для сторон.
Здесь огласка неуместна.
Попрошу понять меня
И скажу вам прямо, честно,
Виновата сама я.
Воспитание гордыни
Портят все дела мои.
Погибая, как в трясине,
Остаюсь я без любви.
В одиночестве, в печали,
Я осталась без родных.
А ещё наследство дали
Из людишек, мне чужих.
Как всем этим управляться
Я ума не приложу?
– Я вот здесь Вам, может статься,
Человечка предложу.
Управляющий, что надо,
Знает дело назубок.
Для него надёжность свято,
Да и сделает всё впрок.
– Это кто таков приказчик?
– Муженёк мой дорогой.
Среди прочих он образчик,
И надёжен. В доску свой.
Был Иосиф взят на службу,
Стал именьем управлять.
Не в служение, а в дружбу
С Солохой стали заезжать.
Изменилась и Глафира,
Гордость, гнев свой усмирив,
И нашла себе кумира,
Состояние развив.
Вышла замуж за соседа,
Кто ковал себя в бою…
– Только сказ мой не про это,
А про бабушку мою, —
Баба Домна замолчала,
Вспоминая о своём.
Время медленно летало
Над потухшим очагом.
Так узнал я про Солоху,
Прапрабабушку мою.
Прожили они эпоху
Интересную – свою.
И сейчас легенды ходят
Про строптивую Солоху.
Не случайно колобродят,
Создавая суматоху.
Дед Миша
В сорок четвёртом погиб здесь солдат,
Пал, защищая родной Ленинград.
В старом селе с названьем Хреплё,
Где оставалось одно лишь бабьё,
Был похоронен наш прадед-герой.
Приняв отважно последний свой бой,
Навеки остался в Новгородской земле,
В братском зелёном могильном холме.
Вечная память погибшим бойцам!
Братская могила М.П.Кузнецова. Фото автора.
Поморы
Взлетают волны в Беломорье,
И мачта гнётся и скрипит.
Отца с мальчишкою на взморье
Похожие книги
