Читать онлайн Ева Ночь - Я рожу тебе детей

1. Глава 1

Лерочка

Я всегда верила в судьбу, высшее провидение или какие-то неземные силы, что ведут нас по жизни и заставляют совершать те или иные поступки.

Человек не кузнец своего счастья. Все мы куём то, что предначертано и никак иначе. Это моё убеждение, и вряд ли кто-то может меня в этом переубедить.

До недавнего времени всё в жизни меня устраивало. Согласитесь: не каждый в двадцать шесть может похвастаться хорошей любимой профессией и отличным карьерным ростом. Я могу. У меня есть.

Папа и мама. Отдельная квартира. Машина. Подруга. Поклонников целый воз. И вроде бы всё хорошо сложилось, удачно, замечательно. Но стала я замечать, что чего-то не хватает. Какой-то еле уловимой, но очень важной мелочи.

Я психолог, знаток человеческих душ. Всегда умела и любила копаться в этих самых мелочах, чтобы понять, выстроить стратегию и помочь.

И плохим бы я была психологом, если б не смогла разобраться в самой себе. Может, поэтому, одним дождливым вечером, я села перед зеркалом, заглянула себе в глаза и постаралась не запихнуть собственный чемодан без ручки поглубже, а вытянуть его на свет божий, чтобы посмотреть: есть ли шанс на починку или стоит освободить его и выкинуть на помойку.

Я вдруг поняла, что одинока в толпе. Жизнь насыщенна и многогранна, я полна ею, касаюсь с разных сторон, проживаю её в своих клиентах, друзьях, родителях, подруге, в общении, но не сама.

Внутреннее ощущение пустоты. Будто ты сосуд, вокруг которого – изменчивое и красивое море, а за стеклянными стенками – почти ничего нет, так, на донышке.

Нет ничего личного, индивидуального. Нет второй зубной щётки в ванной. Нет разбросанных по квартире чьих-то вещей. Нет никого, кто бы спал на моих простынях и согревал мои озябшие ладони.

Я бы могла иметь всё это в избытке, но никого не пускала за двери собственной души. Может, потому что все вокруг меня мужчины проходили по касательной. Милые, хорошие, влюблённые – разные. Я относилась к ним как к друзьям, и ни один не увлёк меня настолько, чтобы я хоть кого-то впустила в свою жизнь.

Мне было не до того. Я не находила времени на личную жизнь: спешила, строила, увлекалась всем подряд, помогала родителям и подруге, а тратить время на ерунду не желала. Я сама для себя была ерундой. Всё, что касалось меня лично, отбрасывала подальше, как досадные помехи, что мешали познавать всё на свете, кроме собственной души.

Это было болезненное осознание своей никчёмности. Я ощущала растерянность и тревогу, боль и сумятицу, будто с разбегу врезалась в стеклянную дверь – я знала о её существовании, но не замечала.

На улице стоял апрель – холодный и неприветливый, ветреный и стылый. Он был под стать моему настроению. Он срывался дождями, тряс снегом, выстуживал воздух и заставлял клацать зубами.

Именно в такой день – хмурый и дождливый – всё и началось.

– Мне нужен психолог, – заявил этот тип, как только перешагнул порог моего кабинета.

Я улыбнулась ему в ответ. Не дежурно, а ободряюще.

Я знала тысячи способов, как решить проблемы разных своих клиентов. У меня их было в избытке: занудливых и печальных, взбалмошных и взрывных, мнительных и плаксивых, эмоциональных и порывистых, робких и не верящих в себя. И к каждому я находила подход, умела вытягивать на свет божий их страхи, сомнения, боли, печали, комплексы и горькие тайны.

Я могла помочь буквально любому. Я не умела и не знала лишь, как помочь самой себе. Но последнее грызло меня лишь с недавних пор, а поэтому я не растеряла ни свои навыки, ни способности.

– Проходите, – повела я рукой, предлагая раздеться и расположиться в удобном кресле.

Мужчина посмотрел на меня свысока. Смерил взглядом. К этому я тоже привыкла: трудно тягаться со всеми, кто выше метра пятьдесят в прыжке. А этот индивидуум явно тянул на приз – метр девяносто навскидку.

Что-то зацепило меня сразу, заставило сердце сжаться в груди.

Упрямый взгляд. Невыносимо синие глаза. Крутой подбородок, что демонстрировал надменность. Тёмные волосы падают на высокий лоб. Твёрдая линия скул, под которыми так и ходят желваки.

В тот миг я ещё не поняла, что меня встревожило и насторожило.

– А психолог, простите, где? – вежливо, но холодно и с плохо скрываемым пренебрежением поинтересовался он.

– А я кто, по-вашему? – мягко спросила, вглядываясь в линии лица этого конкистадора. Хищный, смуглый. И весь словно из углов состоит. Но красивый – этого не отнять.

– Секретарь? – склоняет он голову набок, изучая меня. – Девочка на побегушках?

Так меня ещё никто не оскорблял!

Я не склонна к фонтану эмоций и не привыкла действовать сгоряча, хоть и холодной рыбой меня тоже назвать сложно, но в ту самую минуту я вдруг поняла, что внутри что-то вспыхнуло и шарахнуло огненной молнией прямо в голову. Ослепило вспышкой, и я почувствовала, как растёт в груди неконтролируемая ярость, которой я, естественно, наружу прорваться не дала. Это непрофессионально.

– Вы как сюда попали? – отзеркалила я его позу и, склонив голову к плечу, вернула изучающий взгляд. Наверное, дерзкий и оскорбительный, потому что глаза у конкистадора зажглись почти неоновым светом. – Вы с улицы пришли?

– Да, – сказал он твёрдо, ничуть не тушуясь. – Шёл мимо, увидел вывеску. Решил зайти. Так где, говорите, психолог?

Мы стояли друг напротив друга, потому что этот заносчивый тип так и не удосужился ни пальто своё дорогущее снять, ни в кресло сесть. Во мне честные метр пятьдесят один, и он с высоты своего роста будто букашку разглядывает.

Отступать я не привыкла, а поэтому развернула плечи, выпятила грудь и, глядя ему прямо в глаза, отчеканила:

– Анишкина Валерия Андреевна, психолог. Это мой кабинет, здесь я работаю. Вам показать диплом?

Он снова мерил меня глазами. Уже не так, как раньше. Что-то мелькнуло в его взгляде. Не заинтересованность, но уже теплее, ближе к цели визита. Он оценивал и, наверное, что-то для себя решал. Губы его на мгновение презрительно сжались.

– Я знаю цену некоторым дипломам, – выдал он, а затем решительно расстегнул пальто, снял его, повесил на вешалку и уселся в кресло.

У него все движения естественные, не фальшивые. Ни грамма напряжения, но всё та же резкость, как и в чертах лица.

– Удивите меня, Валерия Андреевна, – сказал он, расстёгивая пиджак и ослабляя узел галстука. – Удивите так, чтобы мне захотелось остаться.

Я обошла его и села за стол. Сложила руки под подбородком и ещё раз внимательно вгляделась в этот образчик властного господина, что повелевал мною, как чернью, как рабыней-наложницей, которая должна для него танец живота станцевать так, чтобы ему понравилось.

– Может, вы для начала представитесь? – постаралась побольше иронии в голос добавить.

Конкистадор решительно кивнул головой.

– Вряд ли вам что-то скажет моё имя, но согласен, извините. Змеев Олег Никитович.

Зря он думал, что его имя ничего мне не скажет. Он очень сильно ошибался. Между нами повисла пауза длиной в несколько лет и трёх человеческих жизней. Вряд ли он об этом знал, зато я хорошо понимала, кто этот мужчина и из последних сил пыталась сохранить лицо.

2. Глава 2

Нет, я никогда не видела его раньше. Ни разу. Но столько о нём, тогда неизвестном, было сказано и обмусолено – словами не передать.

Мне бы сразу ему отказать – слишком много личного завязано на этом Олеге Змееве, но в голове выла сирена: «Опасность! Опасность! Система выходит из строя! Опасность!», что я, за считанные мгновения, прокрутив в мозгах сальто, решила всё-таки повременить и сходить в разведку.

Он отец детей, что воспитывала моя подруга Юлька[1]. Таинственный папаша, о существовании которого мы до поры до времени не знали. Женат, живёт где-то за границей. И вот он по какой-то причине сидит в моём кресле, здесь, на исторической родине, и желает получить консультацию. Наверное. Правда, я ему не хороша, судя по всему.

– Во-первых, Олег Никитович, я никого не должна удивлять, – сказала мягко, не меняя позы. – Во-вторых, мне кажется, у вас были определённые причины прийти сюда. В- третьих, чтобы консультация оказалась эффективной, нельзя, чтобы кто-то скакал вокруг вас и пытался что-то сделать. В нашей совместной работе – не в цирковом представлении, хочу заметить, – очень важен диалог.

– Ну я же с вами разговариваю, – выгнул он иронично бровь и язвительно скривил губы.

– Это не диалог. У вас явное желание, чтобы я вывернулась наизнанку, пытаясь доказать, что я лучшая или профессионал высочайшего класса, а вы тем временем подумаете, сдала ли я нормы ГТО. Но настоящая цель вашего желания прийти к психологу другая же, правда? Так зачем её менять?

– Коней на переправе не меняют? – сшиб он вопросом на вопрос и прищурил глаза, продолжая в меня вглядываться. Немигающий взгляд удава, что размышляет: а не съесть ли ему ещё и вот эту птичку? Не для питания, а развлечения ради.

– Меняют, – улыбнулась ему, показывая, что я дружелюбна и терпелива, как никогда. – Думаю, решение идти к психологу было спонтанным, необдуманным до конца шагом. Если бы вы всё взвесили и решили, то либо отказались бы от этой затеи, либо, осознав важность принятого решения, нашли бы лучшую, по вашему мнению, кандидатуру.

– Вы правы, – согласно кивнул он, чуть помедлив. Надо же. Он ещё и соглашаться умеет. – Это было спонтанное решение. Мне, наверное, нужно было выговориться.

Змеев встал и прошёлся по кабинету, разглядывая интерьер – вдумчиво и придирчиво.

– Но знаете что? – обернулся он ко мне. – Теперь давайте я вам скажу то, что думаю. Раз уж вы хотите диалога, Валерия Андреевна.

И снова всё та же ядовитая ирония в голосе. Видимо, его забавляет называть меня по имени-отчеству.

Я молчала, ожидая, что он скажет, хотя и без того наперёд знала его оценочный вердикт: я не то, что он хотел бы видеть. Не та, кому бы он доверил фонтан своей откровенности. Не случайный пассажир, которому можно рассказать всё. Не расположила к себе, не вызвала доверия. Но меня это как раз абсолютно не смущало: я знала, как зародить в клиенте подобное, за какие струны подёргать.

– Я знаю, что такое психолог, – заявил он. На его высокий лоб на миг набежала тень. – У нас с женой… было не всё гладко, и поэтому мы посещали семейного психолога. Я привык получать лучшее. Во всём. Это касается всех сфер жизни. От ресторанов до обслуживающего персонала.

Интересно, психолог, которого он назвал не «кто», а «что», тоже в разряд прислуги входит? Змеев слегка злил, тошнил, но я осознавала: от такого сноба другого и ожидать не стоило.

– Вы не лучшее, Валерия Андреевна, – ударил он в лоб, – вы случайное недоразумение, возникшее на моём пути вследствие моих необдуманных порывов.

– Продолжайте, – благосклонно кивнула я, заполняя паузу.

Он не рванул на выход, не стал натягивать своё баснословно стоящее пальто, а поэтому я понимала: хоть он сейчас и пытается сделать больно – может, неосознанно, но, в силу своего резкого характера, по-другому у него не получается – уходить не спешит. А это значит, я чем-то его зацепила или заинтриговала.

– Хотите, я побуду немного на вашем месте? – прикрыл он глаза и наблюдал за мной сквозь полуопущенные веки. – Попробую, так сказать, разложить всё по полочкам, поработать немного провидцем?

– Поработайте, будьте добры, – улыбалась ему улыбкой Моны Лизы. Это даже забавно.

– Вы молодая и амбициозная. Со связями, раз у вас свой кабинет в столь юном возрасте, – кивнул он на одну из стен, видимо, намекая, что оценил интерьер и поставил ему не самую низкую оценку. – Допускаю, что у вас есть талант, если связи или протекция отсутствуют, но это десять процентов из ста возможных, не больше, учитывая, как здесь всё делается.