Ненавижу это. Это прокатывает только с детьми до пяти лет. Когда ты обидишь кого-то, а потом просто обнимешь и уверен, что все проблема исчерпана. Это вот называется обесценивание чужих чувств. Типа, все это выеденного яйца не стоит. Можно просто потискать, подарить цветочки, и нормуль все будет.
Ненавижу. Ненавижу.
– Какая? Ты серьезно? Ты не только хреновый друг, ты еще и эмоционально туп? Настолько бесчувственный? – все. Меня несет, но я не жалею.
Все равно больше уже ничего не исправить, не после сегодняшнего.
Надо хоть душу отвести, высказать ему все. Вряд ли в его непробиваемости найдется брешь, и хоть что-то отложится, но у меня накипело.
– Думаешь, я ничего не поняла на Валентинов день? Не сразу, признаю, но как только осознала, что ты наплевал на мое к тебе отношение, то и на все остальное глаза открылись.
– Не понимаю, о чем ты, – отпирается Рэм, но, судя потому, как побледнело его лицо, я права, и рыльце у него в пушку.
– Ты же не просто не пришел, хотя я тебя очень просила и напоминала. И нихрена ты не забыл. Ты это сделал специально, и тебя не волновало, что я там буду в день влюбленных одна сидеть и ждать тебя. Да ты телефон выключил, хотя уж я-то прекрасно знаю, что ты сдохнешь, но мобильник зарядишь, и уж тем более, если ты дома. Мне надо было с тобой поговорить, и ты догадался о чем. Да, Рэмушка? И вместо того, чтобы честно сказать, что ничего ко мне не чувствуешь, ты слился. Наплевал на мои чувства. Хрен с ним с поцелуем, можно было просто сделать вид, что был пьян, спустить на тормозах, соврать, что поддался эмоциям… Я бы это приняла. Ты кобелина, и мозги у тебя между ног. Кому как не мне об этом знать? Я сбилась со счета на твоих шалавах. Я бы не удивилась. А что сделал ты?
Желваки играют на скулах, губы поджаты, но молчит.
Сказать нечего.
Потому что я права.
Сжимает и разжимает кулаки, но драться-то не с кем. Если только самому себе вмазать.
– И ты реально думал, что я это сожру? – я спрашиваю его и по глазам вижу: да, думал, да, считал, что прокатит. – Ты не пришел и выключил телефон. Но ты ведь тоже знаешь меня хорошо. Правда? И ты догадывался, как я поступлю, когда не дождусь и не смогу дозвониться. Можешь ничего не говорить, я знаю, что права. Ты устроил этот дерьмовый спектакль. Кстати, хренового качества. Чего стоили носки, которые ты забыл снять. Подонок ты…
– Носки? – не понимает Рэм. Или делает вид, что не понимает. Да плевать, я все равно ему больше не верю.
Я бы приняла, что он не видит во мне девушку. Ха, то же мне новость, мы долго знакомы, а я влюблена так давно, что понимаю, что могу принять желаемое за действительность. Я была к этому готова.
Но к тому, что Рэм меня растопчет.
– Ой, давай не будем, – кривлюсь я. – Ты прекрасно знал, что я начну волноваться и приду к тебе домой. И ты подготовился. Да Рэм. Ты решил мне наглядно показать, что мне не на что рассчитывать. Зачем зря словами сорить, так? У тебя все получилось. Я увидела, какие девки тебе нужны, что у меня с ними ничего общего. Было больно, но доступно для понимания. Спасибо. Но вообще я и устную речь неплохо понимаю. Лицом в грязь было не обязательно.
– Ты поняла все неправильно, – Рэм складывает руки на груди.
Психологи говорят, это защитный жест. Я права. Я действительно права.
Как только до меня дошло, что он сделал, я старалась об этом просто не думать, настолько мне было мерзко. Это отвратительно – поступить так и потом еще и говорить о какой-то дружбе.
