4.32.6 Благословение потерпевших
С той стороны портала их встретила пара ребят в ниндзя-костюмах, министр поставил Веру на пол, убедился, что она в порядке, стал заполнять журнал. Постучал к Доку, Док позвал его в кабинет на что-то срочно посмотреть, министр приказал эскорту отвести Веру к Санту, а сам пообещал присоединиться позже.
Сант лежал недалеко от той палаты, в которой когда-то восстанавливался после транса Барт, внутри комнаты оказались почти одинаковыми — стол, шкаф, бледный желтоватый свет и три кровати вдоль стен, занята была только одна — на ней лежал забинтованный, обожжённый и убитый горем министр Шен.
Вера с трудом сделала следующий шаг и попыталась отогнать иллюзию, напомнив себе, что это копия, а настоящий министр Шен сейчас в каморке Дока, совершенно целый, но картина всё равно вызывала комок в горле и колючую нервную чесотку во всём теле, она сжимала пальцы в кулаки, чтобы не начать бессмысленно теребить ими что угодно, пытаясь выплеснуть этот разрывающий на фрагменты шелест кусочков мыслей в голове.
Он, похоже, был на обезболивающих, потому что своим недавно осознанным шестым чувством она не ощущала его боли, он вообще никак не ощущался, как будто там никого не было. Но картина... Забинтованная голова, вся, кроме лица, на лице толстый слой затвердевшей жёлтой мази, взявшейся неровной коркой на неровных ожогах, они вроде бы начали заживать, но всё ещё выглядели жутко. Глаза без ресниц и с короткой щетиной на месте бровей, распухшие красные веки, сухие светлые пятна в уголках. Руки, не забинтованные, гораздо хуже, чем лицо, на них смотреть было страшно, но парадоксально легче — руки министра Шена выглядели по-другому, похоже, меняли для сходства только ладони.
Парень приоткрыл глаза, дёрнулся и открыл шире, но тут же обмяк, лицо опять оплыло в маску без выражения.
— Обознался? — с улыбкой шепнула Вера, присаживаясь у кровати так, чтобы ему не нужно было поворачивать голову. — Я тоже обозналась. Жуткое ощущение.
Он слабо улыбнулся, приоткрыл глаза и посмотрел на неё. Она кивнула:
— Привет. Я пришла пожелать тебе удачи. Выздоравливай скорее.
Он задышал громче и чаще, как будто собираясь с силами, очень тихо сказал, едва размыкая губы:
— Пожелайте Лике. Пожалуйста. Касим — её врач.
— Хорошо. Удачи, Лика, удачи, Касим. Буду желать каждый день, пока она не поправится.
— Спасибо, — еле слышно шепнул парень, Вера попыталась улыбнуться:
— Она скоро поправится. Вы же оба там были, ты хорошо выздоравливаешь, значит, и она тоже скоро будет в порядке.
— Она... пострадала сильнее, — с усилием прохрипел Сант, Вера нахмурилась:
— Как так получилось? У вас же одинаковые щиты.
— Она меня закрыла.
Вера застыла, пронзённая этой новостью как ледяной иглой во весь рост.
Сант закрыл глаза, а она смотрела на его руки и грудь, руки — грудь, обожжённые руки и совершенно целая грудь...
«Она не сказала ему „руки“...»
Перед её глазами как в замедленной съёмке прыгал через стол министр Шен, за его спиной светилась синим рамка в окне, а он сгребал её в охапку и...
«Руки!»
И ладонь на затылок, и лицом в свою грудь, плотно... Чтобы не было у неё потом вот такого лица, как сейчас у Санта. И таких рук.
