Издав боевой
клич, распугав нахалок, я подбежала к облюбованному кусочку, вцепилась в него
зубами и поволокла его к кустам. Преследовать меня горластые птицы не стали,
добычи хватило на всех…
Утолив
голод, я бросила брезгливый взгляд на птиц, что пили из кровавой лужи, и
принюхалась. В нос тут же ударили запахи: дыма, лошадиного пота и крови…
однако, к моему сожалению, зверька тоже привлекла эта жуткая жидкость, и мне
понадобилось применить немало усилий, чтобы увести тело подальше от страшной
поляны.
Только
удалившись от нее на приличное расстояние, зверь, поведя носом, обнаружил новый
источник влаги и повел меня вглубь леса. Вскоре мы оказались на берегу
небольшого озера. Смердящая смесь воды, зеленых водорослей, мелких жучков и
червяков. Заросшее тиной и камышом, с бегающими по островкам зеркальной глади
водомерками и спрятавшейся под листом огромной жабой.
Пить такую
воду я не могла, тело бунтовало, порываясь бежать к узкой просеке в камыше, и
мне было все труднее его удерживать. На мое счастье, на мшистом валуне в
маленькой выемке после дождя собралась вода. В ней плавали жучки и травинка, но
от нее не несло тухлятиной и тиной. Утолив жажду, я обессиленно растянулась на
камне, с едва слышным писком потерла лапку и грудь. Небольшие ранки от когтей и
зубов болели, но крови не было, и это радовало.
Мой зверь
устал, мы много с ним прошли, но врожденное любопытство и ночной образ жизни не
давали покоя, и мы снова двинулись в путь. Мне оставалось лишь
направлять зверя в нужную мне сторону.
Ночной лес
был прекрасен. Кудрявые березы шумели пышной листвой. Над верхушками сосен
громоздились холодные далёкие звёзды. Лес жил своей жизнью, в траве стрекотали
сверчки, где-то вдали ухали совы, раздавались птичьи перещёлки, звериные
завывания, писк, шорохи. От многообразия ароматов, обволакивающих словно
туманом, кружилась голова. Я дышала этими запахами, богатыми, глубокими, какие
я никогда ранее не ощущала…
Конское
ржание я услышала, когда из-за деревьев стало медленно подниматься солнце. Тени
от берез отпечатались длинные, пронизанные багрянцем. Небо розовело, а
разноголосое пение неуемных птиц разносилось по всему лесу.
Замерев и
практически не дыша, я, вцепившись лапами в шершавую ветку сосны, уже привычно
повела носом и, уловив терпкий запах пота и дыма, устремилась к нему. Скользя
по веткам деревьев, держась ближе к узкой дороге, я подгоняла сонливого зверя
бежать вперед…
К пылающему
вдали костру, откуда доносился соблазнительный запах мяса, зверек нехотя, но
все же пошел. Осторожно приближаясь к лагерю, он встревоженно озирался и
сердито фыркал, и, только добравшись до края поляны, я увидела причину его
страха.
Киан. Его
темный силуэт отчетливо выделялся на фоне темного леса. Лицо мужчины было
бледным, руки сжаты в кулаки, а взгляд был серьезным и напряженным. У его ног
сидел связанный мужчина и что-то едва слышно, торопливо бормотал.
Мне
потребовалось немало трудов, чтобы унять тотчас неистово забившееся сердце и не
упустить связь со зверем. Судорожно выдохнув, я, чуть подавшись вперед,
мысленно подстегивая зверя спуститься ниже, не сводила взгляд с изможденного
лица Киана.
— Не знаю,
господин, — донесся до меня надрывный голос, затем раздался приглушённый вскрик,
и двое воинов, подхватив под руки пленного, потащили его к оврагу.
Первый свой
порыв броситься к Киану я сдержала. Для него я зверь, маленький, но, возможно,
опасный. И кто знает, как встретит меня Его Высочество. Поэтому, бесшумно
следуя за мужчиной, я достигла лагеря и, беглым взором осмотрев воинов, с
облегчением выдохнула: все были живы.
