— Отличное.
— Это замечательно.
Давид классный дядька. Ему около пятидесяти, в России он живет последние пятнадцать лет, работает в ресторане грузинской кухни, чуть ли не специально для него открытом. Давид дружен с владельцем.
А я работаю тут официанткой. Естественно. Провожу руками по двум туго заплетенным косам, завязываю черный передник поверх легких брюк. Проверяю, все ли пуговицы застегнуты крепко, поправляю самую верхнюю. Ну кажется, выгляжу достойно.
— Первые посетители, – заглядывает метрдотель Оксана. – Третий столик на веранде.
Мои.
Разгладив передник, быстро иду через зал на веранду из белого дерева с резными вставками.
— Доброе утро, готовы сделать заказ? – дежурно улыбаюсь, переводя взгляд с мужчины в возрасте на того, что сидит напротив.
И улыбка сползает с лица. Ну за что мне это? Снова Шведов.
Марк
— Обязательно надо встречаться в такую рань? – спрашиваю, потирая сонные глаза.
Мы тусили с Миром часов до четырех. А сейчас долбанные восемь утра. А позвонил отец в семь.
— По вечерам ты не берешь трубку, – сухо отзывается отец. Я откидываюсь на спинку дивана и прикрываю глаза. Отец добавляет: – Не хочешь ничего сказать?
— Нет. Разве что… Ты мог заставать меня дома по утрам, если бы не ночевал у любовницы.
— Это не твоего ума дело, – голос отца становится холоднее.
Я только головой качаю. Мать, конечно, молчала, ни разу не обмолвилась, что отец уже два года в открытую живет с другой. То есть они поддерживают видимость брака. Все мероприятия он посещает с матерью, только это единственное, что ей и достается.
— Мы с твоей матерью обо всем договорились, – замечает мне все же.
— А от меня ты чего хочешь?
— Ты здесь уже неделю, и все, чем занимаешься: это таскаешься по барам и клубам, бухаешь и спишь.
— А что тут еще делать?
— Доброе утро, готовы сделать заказ? – я узнаю ее по голосу, а когда поворачиваю голову, не знаю: смеяться или плакать?
Вот снять с нее передник, и точно выглядит, как в школе. Только насчет сисек я был прав: они выросли. Белая блузка аппетитно обтягивает фигуру: узкие плечи, тонкая талия и уверенная тройка спереди. Но блядь, две косички, серьезно?
Улыбка на лице Лисицыной блекнет, как только она переводит на меня взгляд. Сглатывает, нервно стреляет взглядом по сторонам. Даже смешно: реально, как в школе. Тогда она тоже так делала, смотрела, куда можно сбежать. Бегала она хорошо, но я всегда был быстрее.
Отец берет завтрак. Пока он говорит, я продолжаю рассматривать Лисицыну, четко ощущая, как ее это нервирует. Ко мне она поворачивается с явным усилием воли, снова замирает взглядом где-то над моим плечом.
— Американо без сахара, – говорю ей, она кивает в пространство и сваливает, смешно заставляя себя не слишком ускоряться.
— Давай поговорим серьезно, Марк, – отец складывает руки в замок. Я обреченно вздыхаю. – Ты сам виноват в том, что пришлось уехать из Москвы. Не надо было спать с женами влиятельных людей.
Закатываю глаза. Я даже не спал с ней, так, пару раз прокатил на байке, один раз поцеловал, и то, она сама попросила: хотела мужа позлить. Казалась милой девчонкой, у меня слабость на таких: правильных и скромных. Люблю их развращать.
Но муж у нее оказался долбанутый. И к сожалению, очень крутой. Надавил куда надо, и мне пришлось свалить из Москвы на неопределенное время. Бросить свою жизнь, все, чем там занимался, друзей… Чтобы торчать в этом городе, который и городом язык назвать не поворачивается.
