— Ладно, я виноват сам, дальше-то что?
— Считаю, твой приезд сюда… Можно использовать в благих целях.
— Например, в каких?
— Тебе двадцать четыре. Будем объективны: ты отгулял все годы, что учился в университете, и после него еще. Пора бы взяться за ум.
— А именно?
— Заняться семейным бизнесом.
Фыркаю, снова откидываясь на спинку дивана.
— Мне это неинтересно.
— А что тебе интересно? Бухать и трахать телок в туалете?
Сбоку отчетливо звякает. Кажется, Лисицына услышала последние слова и чуть не уронила поднос. Вид прямо-таки испуганный. Нашла чего пугаться, судя по тому месту, в котором она работает вечерами, не такого должна насмотреться. Поди и сама не раз побывала в том занюханном туалете.
— Извините, – бормочет, пряча глаза. Расставляет напитки и снова улепетывает, набирая скорость.
— Я еще не решил, чем хочу заниматься, – говорю ему, делая глоток. Становится легче, похмелье, которое я стойко игнорировал, отходит на задний план.
— Ну так я решу за тебя, Марк. Пора подумать о будущем. Заняться бизнесом, встать на ноги, завести нормальные отношения.
Я щурюсь, делая еще глоток.
— Нормальные отношения тоже ты мне подберешь? А любовницу можно будет, если мы обо всем договоримся?
Отец сжимает зубы, перегибается через стол и тихо говорит:
— Не зарывайся. Ты мой сын, я найду на тебя управу. Помнишь, что было в школе? Когда ты перешел все границы поведения? Я забрал тебя из частной и перевел в общественную. Понравилось учиться в занюханном клоповнике в “Буханке”? Не очень. Так что подумай несколько раз, прежде чем зарываться.
Повисает тяжелая пауза, Лисицына приносит отцу завтрак. Я окидываю ее взглядом. Раздражает. Вот просто одним своим видом выбешивает до невозможности. Разворачивается, чтобы уйти, я выставляю ногу. Лисицына летит вперед, поднос, звонко звякая об пол, выкатывается аж на середину зала.
— Господи, – отец вскакивает с места, – вы в порядке?
Я рассматриваю аппетитную круглую задницу. Картинка в принципе выглядит сексуально. Пока Лисицына не встает и не поворачивается. Смотрит на меня, лицо и шея красные, потирает ладонь, и я успеваю отметить, что она поцарапала ее об дощатый пол.
Взгляд у нее шокированный. Я делаю глоток кофе с совершенно невозмутимым видом. Кто-то из официантов уже поднял ее поднос, идет сюда, а Лисицына все стоит и пялится.
— Наверное, о половицу запнулись, – говорю, не отводя взгляда от ее ошарашенных глаз.
— Вы целы? – отец проявляет прямо невиданную заботу. Может, тоже оценил ее задницу и грудь? Старый извращенец.
— Да, все в порядке, – наконец выдавливает Лиса, от вчерашнего задора в голосе ни следа. – Извините.
Снова сваливает, отец возвращается на свое место. Я допиваю кофе.
— Ну я пойду? – спрашиваю его.
— Ты понял, что я хотел сказать?
— Более чем.
— Вот и хорошо. Приходи в себя и включайся в дела.
Я выхожу на улицу и закуриваю. Как же он меня бесит. Права качает, как будто я его собственность. Не пошел бы он к черту?
