— Да. Твой отец. Он нанял меня не только охранять тебя, но и помочь. Я помогаю. Сколько раз за последние полгода ты выбиралась за стены дома? Сколько раз ночевала в другом месте? Хотя бы у брата? Ни разу. Ты обросла страхом, Элла. Ты чувствуешь себя в безопасности только дома. Я хочу показать тебе, что в мире ничего не изменилось. Ты и здесь в безопасности. Если я рядом.
— Чего? — хриплю, запутываясь в его объяснениях.
Он берет свой телефон, что-то в нем выискивает и подходит ко мне. Слишком близко. Я еще сильнее вжимаюсь в стену.
— Смотри. Это номер твоего отца?
— Да, — киваю, узнав знакомый набор цифр.
— Что тут написано?
— «Валентин Борисович, из-за бури не смогли выбраться из города. Переночуем у меня. Не волнуйтесь». «Спасибо, Самир!»
— А это номер Раисы Леонидовны?
Я опять киваю и зачитываю:
— «Раиса Леонидовна, из города не выехали. Ночуем здесь. Все в порядке».
— Это номер Богдана?
Очередной кивок. Еще одна короткая переписка:
«Ездили с Эллой в город. Припозднились. Дороги закрыты. Остаемся ночевать у меня».
«Почему она сама не звонит?»
«Забыла телефон дома. Можете узнать у Раисы Леонидовны».
«Приезжайте к нам. У нас пирог на ужин».
«Мы на другом конце города. Машина забуксовала».
«Может, вызвать технику?»
«А может, дать Элле отдохнуть?»
«Тебе виднее. Спокойной ночи».
Тебе виднее!!! Мой брат полностью отдал меня во власть какого-то обманщика.
— Они все повелись на твою ложь! — всхлипываю от обиды. — Выходит, ты можешь делать со мной все, что угодно, а они и бровью не поведут!
— Я же уже говорил, что скорее руку себе отсеку, чем причиню тебе вред! — он впервые повышает на меня голос, и я замираю на месте. Даже слезы течь перестают. Льдинками застывают в глазах. — Прости… Прости, Элла. — Самир подходит ко мне вплотную, убирает телефон в карман брюк и берет мое лицо в свои широкие ладони. — Посмотри на меня. В глаза мне посмотри. Доверься своей интуиции. Что она тебе говорит? Что я плохой человек? Что я обижу тебя? Продам за пять миллионов какому-то больному психу?
— Я не знаю, — шепчу, не моргая.
— Ты хотела получше узнать меня. Вот смотри. В этом доме я вырос. Здесь выросла моя сестра. Отсюда ее взяли замуж. По этому полу бегали ножки моих племянников. Я такой же человек, как все. У меня есть прошлое, есть родные. И у меня есть долг. Как ты поняла, он для меня превыше всего. Сейчас мой долг — ты. Я наизнанку вывернусь, чтобы оживить тебя.
— Я и без тебя неплохо жила.
— Нет, — мотает он головой, грустно улыбнувшись. — Ты не жила. Четыре дня назад ты призналась Раисе Леонидовне, что хочешь умереть. А сегодня ползла сквозь бурю, чтобы спастись. Ради этого стоило сыграть в эту жестокую игру.
— Она что, рассказала тебе? — Мой мозг начинает тормозить.
— Конечно. Она же за тебя волнуется.
Я закрываю глаза, протяжно выдыхая. Как я и предполагала, вся семья в сговоре.
— Не умею я лгать, Элла, — вдруг смеется он, заставив меня опять взглянуть на него. — Всегда палюсь.
— Они меня любят. Отец, Богдан, няня. Но ты-то зачем так стараешься?
Улыбку сносит с его лица. Дрова в камине догорают, и лицо Самира почти полностью погружается во мрак. Только размытые очертания, которые я давно изучила и отложила в памяти, подсказывают мне, какое у него выражение лица. Боль. Я чувствую ее. Выедающая. Токсичная. Она тянет из него жилы. Жжет мышцы. Ломает кости.
Его руки безвольно повисают, оставив на моих щеках пьянящее тепло. И после тяжелого минутного молчания низкий голос прорезает тьму между нами:
