Я тоже отстегиваюсь и, прильнув к нему, кладу руку за его шею.
— Самир, меня трижды менты задерживали. И что-то мне подсказывает, об этих деталях моего прошлого отец тебе тоже не поведал, когда брал на работу. Мы все трое не пряники. Богдан, Руслан, я. Отцу часто приходилось краснеть за нас. Мы ему многим обязаны. Но не ему решать, с кем нам быть. Однажды Богдан ослушался его. Они поссорились, и он даже ушел из дома. Так в нашей семье появился Руслан. Да, пусть у Богдана ничего не вышло с той девицей, но отец не отвернулся от него, принял назад. От меня и подавно не откажется. Я же его принцесса. Он уже доверил меня тебе. Просто продлит срок твоей службы, — я улыбаюсь, разглядывая его лицо.
Мои слова его ничуть не трогают. Чувствую, что какая-то гадость разъедает его изнутри.
— То, что происходит между нами, чистое безумие, — шепчу ему в губы. — Но с тобой я снова хочу жить, Самир.
Оттаивает. Не может больше сдерживаться. Притягивает меня к себе и целует. Другого ответа мне не нужно. Достаточно знать, что он принимает мои чувства, уверен в своих. Значит, добьется меня. Легко не получит — отвоюет. В этом я не сомневаюсь.
— Погоди, принцесса… — Самир заканчивает поцелуй, чуть отстранив меня от себя. — Это твой вечер. Ты его заслужила. Пусть все увидят, что Элла Ярославцева жива и счастлива. А потом поговорим. Я расскажу тебе о себе, и ты примешь решение. Только учти, если захочешь быть со мной, то я пойду до конца. Передумывать будет поздно.
— Я не передумаю, — отвечаю, воодушевившись.
Самир кивает с заметным сомнением в заигравшей на его лице полуулыбке, выпрямляется на своем кресле и заводит машину.
— Накрась губы.
— Что? — смеюсь, недоумевая. — Боишься, как бы Никита не подумал, что по пути я целовалась с телохранителем? Или так у тебя меньше соблазна снова поцеловать меня?
— Нет. — Самир выводит машину на дорогу и сражает меня своим заявлением: — Так будет проще определить, лез ли к тебе с поцелуями этот Никита.
11. Глава 10
Охрана, усиленная в этот вечер из-за мероприятия, не сразу пропускает Самира со мной. Он отказывается оставить оружие, а разрешения и лицензии телохранителя им кажется мало. Нам приходится ждать, пока начальник службы охраны даст добро. Самира предупреждают, что будут следить за ним в оба, он отвечает, что тоже не спустит с них глаз. Я давлюсь смешком, когда мы идем по коридору. Не могу выбросить из головы вытянувшиеся лица охранников.
— Ты их уделал, — резюмирую я.
— Я старался произвести на тебя впечатление, — посмеивается он.
— Считай, покорил, — подшучиваю, но игривость стирается, как только я переступаю порог актового зала.
На нас обрушивается оглушающая музыка и неоновая иллюминация. Здесь абсолютно все в праздничной подсветке: кресла, ступени перед сценой, потолок. Наряженная ель горит и сверкает. Лучший городской ди-джей в красной шапочке с бубенцом заводит толпу крикливых студентов. Я могла быть среди них: подвыпившая и веселая. Танцевала бы, не чувствуя ног, обжималась с Никитой, а потом провела бы с ним ночь в номере отеля. А вместо этого начинаю задыхаться.
Разворачиваюсь, бросаюсь к Самиру, но он задерживает меня на расстоянии вытянутой руки. Берет за плечи и, глядя в глаза, твердо уверяет:
— Все хорошо, Элла. Я рядом. Слышишь? Ты в безопасности.
Не выходит у меня тут же отрастить крылья и вспорхнуть. Страх своей тяжестью давит, кандалами сковывает. И мне требуется время очухаться, собрав на себе любопытные взгляды заметивших меня сокурсников.
