Остался только наш старенький «ослик» и бабушкина квартира, которую мы никак не могли продать – там были прописаны Никита с Каролиной.
А машину мне отремонтировал и поставил на ход Демид Кирсанов. Мы с ним в институте вместе учились, он за мной ухаживал какое-то время. У его папы – сеть автомастерских по всему городу, так что теперь это не машина, а зверь, несмотря на не очень презентабельную внешность. Тот самый случай, когда внешнее не соответствует внутреннему.
– Тогда я впереди, а ты за мной. Справишься? – спрашивает меня Вересов.
– Да, конечно. Я хорошо вожу машину.
А ещё я знаю, где находится твой офис, балда. И как хорошо, что ты не в курсе, как я бесславно провалилась, пытаясь устроиться к тебе на работу.
Как говорят, мечты сбываются. Только тогда, когда уже и не надо бы.
Я испытывала двоякие чувства. С одной стороны, я хотела быть к Вересову ближе. Это во мне всё ещё детская влюблённость гуляла, как ветер, и смущала душу. С другой стороны, лучше бы мне подальше от Вересова находиться, потому что чем ближе, тем опаснее. Есть вероятность, что я никогда им не переболею.
Но выбора мне не оставили. Уйти гордо и остаться у разбитого корыта я не могла. У меня двое детей на руках и родителям надо помогать. Нет уж, перетопчутся все эти Островские-Вересовы.
– Вот здесь мы будем работать, – задрал Вересов голову вверх возле высотки, к которой мы приехали почти одновременно. – Наш офис – на двадцать втором этаже.
Я помню. Но теперь моя очередь играть в индейца Сама Невозмутимость.
Он снова посмотрел на меня искоса. Наверное, ждал восторгов, а я просто стояла рядом и ёжилась: мороз крепчал, а я в тонком пальто демисезонном. Зимнее собиралась купить, когда очередную зарплату куплю.
– Ты всегда такая? – спросил он меня уже в лифте.
– Какая?
– Словно тебя из морозильника высунули и разморозить забыли.
Точно ждал, что я буду брызгать слюнями и восторженно ахать. А ещё смотреть на него влюблённым взглядом дурочки и заглядывать в рот. Обойдётся.
– Дорогой Юрий Александрович, – подняла на него глаза и посмотрела. Без всякого трепета. Ну, почти, – я считаю некорректным обсуждать мои индивидуальные особенности в подобном тоне. У нас с вами деловое сотрудничество. Вы мой босс, я ваша подчинённая и личная помощница. И мне бы хотелось, чтобы меня судили по моим делам и профессиональным качествам, а не цеплялись, как вечно недовольный муж-тиран к жене, которая его бесконечно бесит. Возможно, я вас бешу. Вероятно, вы будете искать повод, чтобы меня уволить. Я знаю, что это ваша инициатива – выдернуть меня от Островского. Ему бы в голову не пришло меня увольнять, потому что я отлично справлялась со своими обязанностями.
Я видела, как у Вересов расплывается в ироничной улыбке. Он даже посмотрел на меня по-другому.
– Неплохо, Юлия Аркадьевна, неплохо. Всё остальное обсудим у меня в кабинете.
Лифт глухо звякнул и остановился. Вересов вышел первым. Я за ним. Шла и любовалась его тылом. Там было на что посмотреть. Коридор был пуст, а поэтому я позволила себе полюбоваться вовсю, не ограничиваясь широкими плечами.
Имею право. Как моральную компенсацию за всё, что придётся вынести в будущем. Судя по всему, с Вересовым будет работать весело. Нет, не так: «весело». Тот самый случай, когда кавычки необходимы для лучшего понимания контекста. Так что пока не начали свистеть пули, я лучше упругой задницей полюбуюсь.
