Марья Никитична согласно закивала, мол, да, бывает.
— И все. Утром звоню, а телефон уже недоступен. Я до вечера подождала и ну звонить этому уроду, папаше ее. А он лыка не вяжет, как всегда. Еще и обругал меня. Разве так можно? — на последних словах она так по-детски на меня посмотрела, что сердце сжалось от обиды за нее.
— Я всю ночь не спала, а утром прям к открытию в полицию побежала. Ну как побежала, — она указала на свою коляску.
Я кивнула, показывая, что внимательно слушаю.
— А они мне и говорят, а чего вы к нам? Нет, хоть не грубили и то спасибо. Но лучше бы они меня с ног до головы, а девочку бы искать начали.
Она снова вздохнула, но слезы на щеках уже высохли.
— В общем они мне — звоните папаше. А чего ему звонить, он всегда в дрова. Пошли мне на встречу, сами ему звонят, так разве ж он от слова «полиция» протрезвеет? Оболгал только мою девочку, сволочь.
— Как оболгал?
— Я даже говорить не хочу. Я не знаю, что за сердце надо иметь, чтобы родную дочь такими словами! Убила бы гада, вот ей богу убила. Да вот что я могу теперь?! Я же даже никуда толком ни доехать, да ничего не могу! — она снова заплакала.
Марья Никитична подошла сзади, обняла за плечи подругу, а я вздохнула.
Что, если у папаши были основания называть так дочь? Бабушка много может и не знать, как это ни печально... Нет, я ни в коем случае не оправдываю горе-отца, но пытаюсь отделить мух от котлет.
— В общем этот...этот, не знаю, как его назвать, так и не подал в розыск. Представляете? А я не могу, вроде как живу в другом месте. Отец же говорит, что все нормально. А потом и вовсе говорил, что приходила она. Но думаю врет. Ему просто с ментами, ой, простите, с полицией связываться неохота. А там деревня, кому там чего надо? Участковый вместе с ними колдырит.
— Успокойтесь, пожалуйста. Давайте сделаем так, я завтра попробую сходить в полицию снова. Ведь уже месяц прошел, а Ася так и не появилась нигде. А хотите, вместе пойдем? Я около пяти заканчиваю. Сразу за вами заеду и пойдем?
Лицо бедняжки засветилась от надежды.
— Да, конечно. Конечно, пойдем. Какая вы милая, деточка. Моя Ася такая же. Она никогда меня не бросала, а тут...
***
После ухода Ольги Дмитриевны я все-таки поужинала под пристальным взглядом моей хозяйки. Не знаю уж, о чем она думала в тот момент, но что-то явно ее тревожило.
— Марья Никитина... вы чего так на меня подозрительно смотрите?!
— Да я вот тут подумала, грешным делом. Но мне даже говорить как-то неудобно...
— Нет уж, говорите.
— Я про Асю. Что если папаша ее не просто так говорил?
— Я тоже об этом подумала. Но, с другой стороны, это же не повод не искать девушку. Может и правда с ней беда случилась?!
Спать ложилась с тревожными мыслями. Перед сном перешерстила интернет в поисках социальных сетей Аси. Но так ничего и не нашла. Надо же... в наше время сложно найти молодого человека без активности в сети. Таких практически нет. И вот Аси тоже нигде нет. Хотя возможно она прячется за каким-нибудь смешным ником и найти ее практически невозможно. Надо будет через друзей попробовать.
С другой стороны, если она живет в деревне, как говорит ее бабушка, то... да ладно, во всех деревнях давно есть интернет, а значит она просто обязана была где-нибудь да зарегистрироваться.
В общем промаялась я с такими мыслями некоторое время и, наконец, уснула.
***
Весь следующий день я разгребала бумаги в кабинете Петровича, на все лады кляня и его самого и его секретаршу. И за всеми этими делами чуть не позабыла про соседку. Опомнилась уже, когда вошла в дом. Бросила пакет со сменкой у порога и помчалась к ней домой. Минут десять звонила и стучала, но дверь так никто и не открыл. В тревоге вернулась домой, в это раз на пороге меня встретила заплаканная Никитична и я сразу поняла, что что-то случилось.
