Я верю, ты будешь... - страница 25

- Я так поняла, что руководство прослушало уже вашу запись, поэтому вы здесь. Спойте что-нибудь на сцене, мы потом еще обсудим финансовые условия, и если вас устроит, а управляющего - то, как вы поете и смотритесь, вам позвонят...

Звонят мне тем же вечером.

И на следующий день я уже выхожу на работу. Потому что условия меня более чем устраивают. Мне в принципе все нравится и спустя какое-то время даже не раздражает тот факт, что приходится переодеваться в местные тряпки. Вечерние платья, туфли на каблуках - их много в комнате для персонала, и все подобраны так, чтобы вписываться в интерьер. То есть у официантов и хостес есть форма, у певиц - тоже.

Меня и воспринимают, как часть интерьера. Я уже даже гитару не приношу - всегда можно минусовку поставить. Пусть и вывожу старательно старую добрую классику, никто не хлопает. И даже не обращают внимания.

И лучше бы так и продолжалось - как бы ни задевало это мое самолюбие.

- А теперь все то же самое, только раздевшись.

Я даже не понимаю сначала, что это ко мне.

Я ведь пою. Мужики - разговаривают. И этот вечер ничем не должен отличаться от предыдущих. И эти гости...

Четверо. Плотные такие, лет сорока, может пятидесяти. Иногда на повышенные тона переходят. Пьют что-то из маленьких графинов. Но мы как бы отдельно. Мужики и я.

Я - пою на автомате, думая о том, насколько неудобны эти вот туфли на шпильках.

Они - едят и общаются.

- Ты не слышишь? Продолжай без платья. А то совсем скукота.

Вскидываюсь и замолкаю.

Музыка продолжает играть, только голоса нет. У меня нет. И мне не показалось, теперь уже точно. Один, который сказал это, смотрит хмурясь. Все остальные - выжидающе.

- Я… я ведь не стриптиз танцую. Певица, - говорю растерянно.

- А то мы не знаем, какие здесь певицы, - хмыкает. - Не упрямься. Сделай нам красиво. Мы заплатим, тебя все устроит...

Открываю рот… и закрываю. Головой качаю отрицательно только - вот чего им объяснять? Обойдутся без объяснений. А я быстренько иду с подиума на выход. Он здесь один. И для гостей, и для официантов, для всех… Только вот когда я открываю дверь, то сталкиваюсь с Андреем Григорьевичем, управляющим. Он уже дважды заглядывал - убедиться, что у дорогих гостей всего вдоволь. Даже официантам не перепоручал это - видимо очень дорогие гости. Снова заглянул. И тут же перехватил:

- Куда это? Ты же только начала.

- Они хотят, чтобы я голой пела, - объясняю шепотом, - Я, конечно, не буду…

- Я тебе не буду, - шипит в ответ. - Очень даже буду. Ты думаешь просто так тебя держим? Хоть голой, хоть раком, как скажут - так и пой. И не выпендривайся. На самой пробы ставить негде, а туда же, девочку играет...

И, пока я охреневаю от такого поворота событий, заталкивает меня назад.

И дверь за мной захлопывает.

17. Вита

- Посиди здесь, подумай о жизни, дура! О том, как много хорошего в ней было... потому что больше не будет.

- Выпустите меня, вы не имеете права! Я хочу позвонить! Я требую адвоката!

Гогочут. Насмотрелась типа девка американских фильмов - а это не Америка. Здесь такое не прокатит. И самооборона, похоже, тоже.

Господи, ну как меня опять угораздило, а?

Хотя я по-другому не могу, похоже. Хрен тебе, а не нормальная жизнь. Если ты молодая, симпатичная и поешь в приватных комнатах. Нормальная жизнь у тех, от кого не отказались родители. Кто не шарахается по ночам по всяким притонам, притворяющимися приличными ресторанами, а спит. Ходит за хлебом в магазин, а не за пивом, поздравляет мать с восьмым марта, получает высшее образование, в офисе работает… У хороших девочек и жизнь хорошая. К ним не пристанут с требованием раздеться догола или еще чего. А к таким как я, на которых “пробу негде ставить” пристанут.