— Если что,
моя мать — владелец этой секты, так что будьте спокойны. Паня под присмотром.
Паня, блин.
Спасибо, что не Панночка[1].
— О, как.
Так ты ещё и блатной.
Хех.
Интересно, говорить ему, что дочурка его в хаус попала только потому что я
матери на уши присел, неделю залипая на Пулькины сторис в инсте? Не. Не буду.
Судя по всему, я его не сильно успокоил и он до сих уверен, что сдал любимое
потомство в женское рабство.
Тормозим
возле просторного деревянного пятачка, поднятого на уровень нескольких ступеней
и укрытого от солнца поликарбонатовым козырьком. Маленькая сценка такая,
примыкающая к боковой части дома.
— Террасу
вот решили к торжеству забабахать, чтоб было куда посадить гостей. А то ж вся
деревня придёт. Потом здесь разобьём зону отдыха. Лежачки там, барбекю.
Надувной бассейн на лето. Хорошая же штука, а? Освежиться прям балдёж.
Надувной бассейн,
ору. Где-то в хаусе горько плачет от своей моральной несостоятельности наше
любимое джакузи с подогревом.
— Миленько,
— только и могу вякнуть, не заржав.
— Опять же,
детскую игровую зону можно устроить. Но это так, в планах. Паня внуками
баловать нас не хочет. Говорит, до тридцати вообще не собирается. До тридцати,
слыхал? А чё не в пятьдесят? Чтоб уже того, вслед за бабкой Клавой червей легли
кормить.
Ага. Значит,
почившую Клавой звали. Приятного познакомиться, баб Клава. Спасибо за рис.
— Рожать позже
сейчас нормально. Нагуляться, на ноги покрепче встать. Чтоб финансово себя и
ребёнка обеспечить.
— Это дело
хорошее, но мы то не молодеем. Мы сейчас нянчиться хотим, пока силы есть. Как
гворица: нам жить осталось на чём моталось. Так, хорош лясы точить,
видишь мусор? — протягивая строительные перчатки, кивают мне на груду старых
досок. Высотой мне там по грудь будет. — Сарай вынесли, чтоб место очистить. А
тебе теперь надо весь этот лом перетащить в грузовик, — УАЗик с открытым
кузовом здесь же, стоит на площадке возле ворот. — Задача ясна?
— Предельно.
— Тогда
арбайтен, красавчик.
Красавчик?
Да мне комплимент отвесили. И это мы ещё даже не выпивали на брудершафт.
— Понял.
Работёнка не
столько тяжёлая, сколько нудная. Туда — обратно, туда — обратно. Чтоб было
как-то повеселее включаю музычку и чешу бицуху качать. С учётом того, что часто
попадаются тяжеловесные запчасти нагрузочка выходит ничуть не хуже, чем в
спортзале. Никаких гантелей не надо.
— А ты
крепыш, уважаю. С гвоздями осторожнее, торчат, — батя тусит рядом, ковыряется
рядом, но не забывает с начальственным видом поглядывать, не отлынивает ли
работничек.
— Фигня.
Сыпящаяся в глаза труха куда противнее.
За полчасика
управился, перекурил и дальше погнали. Видимо решив, что я не совсем рукожоп
мне доверяют молоток и гвозди. Батя пилит браки для ограждения, я прибиваю.
Вроде элементарное занятие, но время съедает только так.
— Устал? —
часа через два участливо интересуются у меня.
— Нормально,
— просто отвлёкся на Пулю, вышедшую впервые из дома. Провожаю её взглядом, пока
она не скрывается за отдельно стоящей пристройкой, а вот на меня ноль эмоций.
Ни разу не обернулась.
— Иди
передохни. Заслужил, — второй раз предлагать не надо. Молоток летит на землю, а
меня только и видели.
— О, ещё и
кролики, — нахожу Демидову возле крольчатника. Тоже новенького,
комфортабельного. Вчетвером прекрасно уживаются, не теснятся. Да у их живности
условия лучше, чем у них самих.
