Читать онлайн Дора Люблинская - Я выхожу на сцену

Дора Люблинская

“Я выхожу на сцену”

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Анна Петровна Бравая – маститая актриса, 70 лет.

Василий Аполлонович Крапивин – её муж, режиссёр.

Степанида Степановна Пронина – директор театра, ровесница Бравой.

Ульрих "Урик" – её внук, рабочий сцены.

Софья Абрамова – молодая актриса.

Борис Борисович Угрюмов – главный режиссёр театра.

Юлия Стойлина – его любовница.

Витя – друг Урика, рабочий сцены.

Действие первое

Пустая сцена. Один стул.

Явление первое

Урик и Витя.

Урик и Витя выходят из-за кулис. Смотрят по сторонам.

Витя. Ну, и где она, твоя Джульетта?

Урик. Она ещё не пришла.

Витя. Тогда какого лешего мы тут потеряли?

Урик. Я хочу её удивить.

Витя. Пока удивился только я. Долго нам её придётся ждать?

Урик. Не знаю. Минут десять.

Витя. Десять минут прекрасно. Вот только бы эти два слова не превратились для нас с тобой в кошмар на яву. Знаешь, когда черта невозрата останется позади? Когда "десять минут" поставят на повтор. И они будут звучать снова и снова. Снова и снова. (Женским голосом) Дорогой, ещё десять минуточек… Мне нужно всего минут десять… Как прошёл уже час? … Ну, подожди ещё десять минут, тебе что сложно что ли? (Грустно) Ещё никто не возвращался после таких "десяти минут". Только вперёд ногами, или прямиком в дом с мягкими стенами.

Урик. Митюнька, потерпи ещё немного, ради меня.

Витя. Ради тебя? Ну, я не знаю. У меня есть десять минут, чтобы подумать?

Урик. Ха, не дождёшься. Предупреждён, значит вооружен. Хочешь вместо этого я тебе расскажу историю гримёрки, которая для нас с Софкой стала местом тайных встреч и свиданий?

Витя. Огласите весь список, пожалуйста!

Урик. Не хочу хвастаться, но я как актёр любитель, могу всё и за всех. Чего тебе больше хочет? Сказку тебе рассказать, спеть арию Ленского, станцевать чечётку? Лишь бы только ты, мой милый друг, провёл минуты вынужденного ожидания не прибегнув к скуке.

Витя. Скромнее надо быть молодой человек. Скромнее.

Урик. Митюнька, давай начнём уже хоть чем-то себя занимать. Часики-то тикают.

Витя садится на стул.

Витя. Давай Урик, валяй, рассказывай свою легенду. Только не увлекайся особо. Иногда десять минут это и правда, десять минут.

Урик. Я постараюсь покороче.

Витя. Куда же ты денешься? Конечно, ты постараешься. Только у тебя, как всегда, ничего из этого не выйдет. Ладно, рассказывай, если что я сам тебя остановлю. Погоди минуту. (Закидывает ногу на ногу) Я готов.

Урик встаёт у края сцены с противоположной стороны от Вити. Во время его рассказа на сцене появляются герои и инсценируют его слова, это могут быть, как персонажи уже задействованные в пьесе, так и новые лица.

Урик. Всё началось одним осенним вечером. И он, по всем канонам художественных произведений, был не похож на остальные. С самого утра ожидалась гроза, но никто не мог сказать о характере её появления. Только вечером всё разрешилось. В зале провинциального театра шла премьера. Шла она медленно, маленькими шажками, огибая уголок души каждого зрителя. Она проникала в тела и оставляла там свои заметные следы. Что это была за пьеса, уже никто и не вспомнит, но девушку на подмостках им не забыть никогда. Она будто и не играла на сцене, она жила. Нет! Она творила. Создавала вокруг себя мир, написанный на бумаге, да так ловко, что кто-нибудь из зрителей час от часу подскакивал с места, веря, что происходящее на сцене чистая правда. Они верили, что девушке больно, что её, по-настоящему истязают своими словами окружавшие её на подмостках люди. Они ненавидели их так же сильно, как её боготворили. Как сказал один классик: "Ничто не вечно под луной". И по завершению первого акта, под громогласные аплодисменты, она – объект всеобщего восхищения, уставшая и измождённая, отправилась в свою одиночную гримёрную. "Браво! Бис!" – кричал восторженный зал, а она уже закрыла за собой дверь, что означало, на сцену она больше не вернётся. В комнате, наедине с собой магия оставила её бренное тело, и в зеркале отражалось уже не чудо природы, а обычная привлекательная, но очень грустная девушка двадцати с лишним лет. Она плакала, а тот кто появился за её спиной, при этом не воспользовавшись дверью, улыбался. Его улыбка сразу сменилась гневом, как только ОН осознал, что его радость не взаимна. ОН: "Неблагодарная! Я тебе мечту в жизнь, а ты мне слёзы в вино! Что тебе ещё надо, чтобы ты полностью была счастлива? Разве люди тебе не проверили? Разве они не узрели театр во всём его великолепии? Объясни мне, где я ошибся? Что я сделал не так? Я всё исправлю. Ты должна быть счастлива, чтобы, когда я пришёл за тобой, ты воспротивилась бы самой смерти". Она: "Я и представить себе не могла, что подъём на сцене приведёт к краху в душе. Я теперь не я, и мне незачем жить". ОН: "Вздор! Ты доиграешь свою роль. Таков был уговор. Ты его подписала собственной кровью. Если хоть один его пункт будет не выполнен, верховные силы его аннулируют, и твоя душа будет принадлежать кому угодно, но только не мне. Я не привык отступать. Когда я чего-то хочу, я это получаю. Сейчас же возвращайся на сцену, и доиграй этот проклятый спектакль до конца!" Она бросилась ему в ноги, ОН от неожиданности отпрянул назад: "Вы дьявол! Зачем вы меня истязаете? Моя душа ваша, и я не прошу её обратно. Забирайте! Всё забирайте! И сердце, и это никчёмное тело! Только прошу вас хватит. Я получила своё. Вы мне показали, что единственная ценность на земле – сохранить в себе человека. Вы этого не хотели, но каждое живое существо и само в состоянии домыслить значение тех или иных поступков и слов. Я поняла, что человек это не его оболочка: нос, глаза, губы. Человек это его душа. Получая желаемое не своим трудом, при помощи тёмных сил и хождению по трупам, мы теряем свою человечность.

"Кто начал злом, для прочности итога

Всё снова призывает зло в подмогу".

Так написал Шекспир. И я ступила на тот путь, который должен был быть мной сожжён до последней травинки. И теперь, играя на сцене, я олицетворяю всё худшее, что есть на свете. Ложь и обман. Я заплачу сполна за свой мерзкий поступок, но свернув на полпути часть моей души, навсегда останется со мной. Она останется чистой от вселенского зла. Это меня не спасёт, но так я буду чиста перед собой. И я буду молиться, даже в преисподней, чтобы люди верили в исправление, и чтобы они во мраке тёмных сил, могли отыскать свет добра, и выйти к нему. Таков мой сказ. Моя душа ваша, даже если обратное будет говорить наша с вами сделка, запечатанная в слова на бумаге. Всё моё нутро жаждет наказания. Помните, вы вернули Орфею его любовь. Моя просьба по сравнению с его пыль на дороге. Даруйте мне смерть во имя искупления моего греха. Так надо". По его щеке стекла одна единственная слеза. ОН поднял девушку с колен, и всмотрелся в её лицо: "Дитя, как много столетий я шёл в неведении, наугад. Я шёл к тебе. Твоя душа она больше не принадлежит мне. Ей не суждено варится в адской похлёбке, подогреваемой вечным огнём. Она отправиться на суд… это слово запрещено произносить осквернённым губам. Я отправлю тебя на Небеса. Сократ мне друг, но истина дороже. Одну твою благородную душу я не променяю на сто тысяч душ самых отъявленных грешников. Вера в то, что земля место не только грехопадений, но и возвышений к свету впервые посетила мою голову. Лети, дитя, Ангелы возвещены и ждут твоего прихода".

Молчание. Витя встаёт и пожимает Урику руку.

Витя. Да, дружище, ты прирождённый артист. Как только у тебя всё это в голове умещается? Я бы даже те две стихотворные строчки не запомнил, а ты вон как!

Урик. Можешь сказать из какого они произведения?

Витя. Насмешил. Кто же не знает Шекспира?

Урик. Чудак. Если бы я сам тебе об этом не сказал, ты бы и не ответил. Ладно с Шекспиром! Я спросил из какого произведения эти строки?

Витя (После паузы). Гамлет?

Урик. Попробуешь ещё?

Витя. Я тебе не гадалка. Говори сам. Хотя мне это совсем не интересно. Откуда они?

Урик. Из Макбета. Это название строго воспрещается произносить в театрах. Считается, что оно несёт в себе какой-то тайный смысл. Наверное, оттого эта роль так важна для меня. Как и гримёрная, в которую я начал ходить чаще, чем к себе домой.

Витя. Вот хорошо, что ты сам вернулся к этому вопросу. Про что ты мне только что рассказал? В чём смысл твоей сказки? В том, что профессиональная актриса даже самого чёрта способна обмануть? Или в том, что все актрисы чисты и непорочны? Вот уж чистый вздор!

Урик. Ни один из стериотипов закрепившихся за той или иной профессией не может быть на сто процентов верным… Ты разве сам не понимаешь смысл этой истории?

Витя отрицательно качает головой.

Урик. Каждой актрисе нужен собственный чёрт.

Витя. Старый.

Урик. Почему сразу старый. Может и молодой.

Витя. Молодой! Ага, разбежался. Молодой чёрт, в особенности начинающей актрисе, ничего не сможет дать, если правда этот чёрт не родился у чёрта с V.I.P – видом на жительство. Тогда да, ещё может что и получится.

Урик. Чушь же говоришь! Молодой чёрт, обладающий пониманием таланта своей актрисы, сможет мир бросить к её ногам.

Витя. Не сможет.

Урик. Сможет.

Соня (из-за кулис). Хорошо, Борис Борисович, я обязательно зайду к вам после обеда.

Витя. Иди, молодой чёрт. Удивляй свою актрису.

Урик. Сможет.

Урик уходит.

Витя. Не сможет. Рога коротки. Точнее их ещё во младенчестве бабушка подточила. Вот уж кто точно истинное создание преисподней.

Витя уходит.

Действие второе

Гримёрная комната театра на одного человека. Шкаф, диван, трель-яж, стул, настенный светильник, разбросанная по полу театральная бутафория и прочий мусор. От всего веет старинной, кроме све-жевыкрашенного голубого шкафа в ромашку. Мигает лампочка.

Перед гримёрной комнатой небольшое пространство. Ковровая дорож-ка, два кресла, круглый чайный столик, и ваза с цветами.

Явление первое

Урик и Соня вбегают в гримёрную.

Веселятся. Урик прыгает на диван, и тут же с криком подскакивает. Соня встревожено подбегает к нему.

Соня. Урик, что случилось?

Урик. Лучшая часть меня была задета колкостями этого дивана. Я буду счастлив Софочка, если ты меня пожалеешь. И поверь, рано или поздно, поздно или рано, судьба щедро отблагодарит тебя за все совершённые тобой добрые дела.

Соня. Смешной ты, Урик. Я добра не потому, что жду награды, а потому что мечтаю сделать этот мир чуточку лучше, начав с себя.

Урик. Безусловно, я и сам того же мнения о тебе. (Рассматривает Соню) Порой, меня просто удивляет, как у человека разумного мог родиться столь идеальный ребёнок. Не в обиду будет сказано остальным моим сопланетникам, просто ни один из живших, и ныне живущих, не может с тобою сравниться. Ты, душа моя, ангел. Не мстительная, сердобольная, красивая, умная, щедрая…

Соня. Урик замолчи, или я уйду.

Урик. А главное, скромная. (Ласково) Не уходи, Софьюшка, ты меня пожалеть обещалась.

Соня. Не обещалась. Но я всегда готова разделить с тобой твою боль, мой миленький Урик. Скажи, куда тебя диван кольнул?

Урик (смущённо). Там сзади…. Не так уж и важно. Я держу равнение на твою добродетель и всё ему прощаю.

Соня расстёгивает комбинезон Урика, поднимает футболку, целует спину.

Соня. Здесь?

Урик. Чуть ниже.

Соня (целует). Здесь?

Урик. Почти.

Соня (целует). Вот тут?

Урик. Софочка, твои поцелуи так нежны и легки… Вот только ни один из них не пришёлся на больное место.