─ Я, кажется, старею, ─ шучу я и силюсь улыбнуться, но кожа на губах стянулась кровавой коркой. ─ Молодость победила опыт!
─ Дай ключи! ─ заявляет она командным тоном. Меня бы это завело, если бы боль так не вздрючивала.
─ Я сам поведу. Ты газ с тормозом путаешь! ─ упрямлюсь я.
─ Яр, ты сознание теряешь, ─ возражает она, прижимается к моему здоровому боку, и через какой-то момент ее пальцы уже орудуют в моем кармане.
Выуживает ключи и помогает мне забраться в салон. Каждое движение приходится выполнять на счет. Один, два, три…десять. И так снова и снова. Теряю хватку ─ разучился терпеть боль и крошить чужие морды в кровавую пыль. Неудивительно, что моя львица присматривает себе другого льва.
Аня пристегивает меня, мы трогаемся с места и тут же подпрыгиваем на лежачем полицейском.
─ Сука! ─ выругиваюсь я.
Такое чувство, что все потроха чуть не вывалились через брешь в ребрах. Фокусируюсь на ее глазах, темных от тревоги, и вдруг осознаю, что Аня вцепилась в мою руку.
─ Я не тебе, любимая. Ты поезжай аккуратнее, а то мне стыдно каждый раз орать от боли, как баба во время родов.
─ Дурной ты, Куприн! ─ выдает она, внимательно всматриваясь в дорогу.
Аня получила права давно, но рулить боится, так что я удивлен, что она вообще отважилась сесть за баранку. Может, все-таки еще любит? Хоть немного?
─ К нему первому кинулась! ─ выдаю я с горечью. Может, и не стоило вслух говорить, но соображалка плохо работает.
─ А ты чего ждал? ─ бросает в меня гневный взгляд. И это даже несмотря на то, что я почти сдох! ─ Только я порадовалась, что ты стал общаться с детьми, как ты вышел за дверь и сотворил очередную глупость! Мне пришлось бросить малышей и спасать тебя, хотя ты же эту драку и затеял!
─ Так брось меня! ─ выкрикиваю я, и новая волна боли вжимает меня в кресло.
─ Не могу! Не могу оставить детей сиротами!
─ И все?
─ Что все?
─ И слезинки бы не пролила по мне? ─ Я стараюсь снова стать тем убийственно легким и веселым бандитом, на которого она когда-то запала.
─ Тебе не нужно умирать, чтоб я по тебе слёзы лила! С тобой теперь сложно вести себя по-другому!
─ Я ужасен! ─ Хотел плеснуть сарказма, а в итоге констатировал факт.
─ Ты просто непроходимо упрям и слеп! Повторяешь одни и те же ошибки и даже этого не замечаешь! Поэтому мы больше и не можем быть вместе. ─ Моя робкая надежда только что сдохла в муках.
─ У вас уже было? – выдыхаю я вопрос, который сводит меня с ума, и загибаюсь уже от душевной боли.
─ Ага, на стиральной машинке.
─ Правда?
─ Нет! А ты скольких оприходовал? ─ делает она ответный «реверанс», и я ловлю привычные ревнивые нотки. Они проливаются на душу живительным бальзамом.
─ Нисколько! ─ отвечаю так же резко.
─ Что так?
─ А не могу я без любви! А люблю я тебя!
─ Яр, не надо. Ты меня только терзаешь своими словами.
─ Тебе меня совсем не жалко? ─ пытаюсь разжалобить ее взглядом и понимаю, что это работает.
Мы стоим на светофоре, и Аня легонько сжимает мою руку. Правильно Полкаша пел, что любовь в нашей стране рифмуется с жалостью. Первый раз в жизни мне не в падлу быть жалким.
***
Забавно, но сломанные ребра ассоциируются у меня с чем-то очень приятным. Никогда не забуду, как она пришла ко мне, разогретая горячей ванной и не только, и готовая соблазнять, а я день назад побывал в такой заварушке, что еще повезло, что отделался такой малой кровью. Думал, вернусь домой, завалюсь в койку и буду отлеживаться, а тут целое эротическое шоу ─ сначала моя богиня в образе купающейся Венеры, а потом она же, но уже перевоплотившаяся в дьяволицу-соблазнительницу с «волшебными» руками, которые быстро нарастили мне уровень маны.
