Ммм, кайф.
Смех затихает. Вместо этого Рорик выворачивает голову, награждая меня своим коронным лисьим прищуром.
— Что такое? Снова трогать запрещено? — с вызовом оттягиваю торчащий сосок, перекатывая его между пальцев. Словно настраиваю невидимую радиоволну. — А мне вот плевать, веришь?
— Верю, — тихо отзываются.
— И?
— Продолжай.
О, как. Таможня даёт добро?
— С удовольствием, — оставляю в покое её буфера, но лишь для того, чтобы, придерживая за скулу, мазнуть губами по её. — Продолжим то, на чём остановились в прошлый раз? — выдыхаю, кончиком языка вычерчивая контуры женского ротика. — Мне кажется, я заслужил маленькую благодарность.
— А простого "спасибо" тебе мало?
— Мало. Хочу "спасибо" в горизонтальном формате, — ладонь спускается обратно вниз и, поддев юбку, забирается между её ног, настойчиво поглаживая ткань белья. — Как у тебя тут тепло.
И мокро. Буквально за считанные секунды там становится просто охренеть, как мокро. Жадно ловлю её сбивающееся от ласк дыхание, возбуждаясь не на шутку.
Ненастойчивая прелюдия стремительно перерастает в животную похоть. Ту, в порыве которой хочется вцепиться в это тело и терзать его, терзать терзать...
Торопливо сдёргиваю стринги, заставляя те болтаться где-то на коленях, и проникаю пальцами туда, где всё пылает адским огнём и сокращается от нетерпения.
Её стоны...
Мать твою, какие же они сладкие и манящие.
Такие же сладкие, как впивающиеся в плечо острые зубки и блуждающие по моим руках ногти. Царапающие, сдавливающие и приказывающие не останавливаться.
Эта напускная покорность холодной леди...
Бля, она ж натурально сводит с ума, растворяя рассудок и вызывая полноценную, чтоб его, зависимость.
То, что допускать ну никак не следует.
Наше дело лишь немного развлечься. Не более. И уж точно не позволять ей надумать, что она имеет надо мной какую-то власть.
Отстраняюсь, нашаривая в выдвижном ящике высыпанные из коробки презервативы и, не прерывая зрительного контакта, сдаю спиной назад, падая на кровать.
— Твой черёд, милая, — откидываясь на подушке, подзываю её зажатым между пальцев серебряным пакетиком. — Покажи, как ты меня хочешь.
Я так пздц как её хочу. Готов кончить от одной только эстетики полураздетой девки, стоящей посреди моего трейлера со спущенными трусами.
Это настолько охренительно и настолько вышибает последние извилины, что даю слово — если она вдруг решит снова соскочить, я возьму её силой.
Прямо. На этом. Грёбанном. Грязном. Полу.
Либо Белинская чувствует опасный момент, либо сама слишком завелась, чтобы идти на попятную, но принимает верное решение.
Испорченное платье скользит по бедрам, падая к ногам. Как и мешающееся, окончательно снятое белье.
Нагая, просто до одурения и полного выноса из реальности сексуальная, Аврора медленно подходит ко мне, забираясь сверху.
Молча стягивает с меня шорты, освобождая член и, забрав презик, надрывает упаковку, нарочито неторопливо раскатывая по пульсирующему стволу контрацептив.
Выпадаю в астрал и от незатейливой дрочки, и от неё в этот момент. Такая страстная, нестабильная и запредельно красивая, что остывшая было после кровь в жилах закипает с новой силой.
Взрываясь чёртовым вулканом в момент, когда, приподняв свой шикарный зад, она на всю длину насаживается на меня, услаждая слух новым мелодичным стоном...
12. Глава одиннадцатая. Если хочется, то можно
POV БЕЛИНСКАЯ
Вот чёрт!
