— Купалась, — признаюсь, разуваясь в помпезной прихожей, где только лепнины на потолках и не хватает.
— Где?
— В Неве.
Пауза.
— Это шутка?
— Вроде того.
— Аврора, что на тебе надето? Ты в этом виде по городу ходила?
— Радуйся, что не голой. А то ведь могла бы.
— Аврора!
Блин, достал!
— Отставить родительские интонации, генерал-майор! Дрессировать будешь своих рабов и подозреваемых, — хмуро щерюсь, хлопая папаню по помпезной звездочке на погоне и сваливаю наверх, пресекая любые дальнейшие нотации.
По-хорошему, надо бы переодеться, но забиваю на это дело, прямо в толстовке падая на остывшее за неделю пушистое покрывало. В той же лежачей позе и лезу в рюкзак в поисках глюкометра.
Кололась я недавно, поэтому провериться надо чисто ради перестраховки. Стандартные процедуры, которые давно уже стоят поперёк глотки. Так же, как и вся эта головная боль с сахарным диабетом.
Прикольно, когда тебе его ставят в пять лет, а?
Одно радует — мы жили так бедно, что проблем с ограничениями не было. Когда у тебя на выбор настоящее многообразие: поужинать макаронами с сыром или же просто макароны, без всего, вопрос с теми же сладостями снимается автоматически.
Мама тянула нас как могла, батрача днем в торговле, а утром и вечером надраивая полы а торговом центре, и всё равно хватало впритык, так как один только мой инсулин сжирал едва ли не половину зарплаты благодаря нашей системе, клавшей на всех с пробором. А ведь надо было ещё одевать дочерей, чтобы тех не загнобили в школе сверстники.
О, школьные годы чудесные — это отдельная песня. Прикиньте, как клёво было по туалетам ныкаться со шприцами одноразовыми, выслушивая насмешки самых одарённых? Ммм, кааайф.
Это сейчас я могу позволить себе кошерную замену, а раньше запрёшься в кабинке и давай дозу из ампулы отмерять трясущимися руками. А они всегда трясутся, если промаргиваешь вспышку.
Ладно. То были дела минувших лет.
Как говорится, давно и неправда.
Проверяю сахар, удостоверяюсь, что он в пределах нормы, и снова роюсь в рюкзаке, теперь уже в поисках телефона.
В всплывающих окошках висит парочка уведомлений о новых выпусках любимых блогеров, оповещение из вк и непрочитанное сообщение в телеге.
"Жаль"
Пфф, жаль. Жаль ему.
Вот и вся реакция парня на отправленное ещё в дороге сообщение о том, что свиданку, к сожалению, придётся отменить. Видимо, это судьба.
***
Открываю глаза и первое, на что натыкаюсь — угнетающие бордовые стены. И какой отбитый маляр догадался покрасить спальню в такой мрачняк?
В гостиной или столовой эти винные оттенки были бы ещё уместны, да, но точно не здесь. Несмотря на просторные квадратные метры и большие окна всё равно получилось прям давяще. Особенно в совокупности с этой похабной позолотой.
Зевая так, что щёлкает челюсть, переворачиваюсь на другой бок, переключаясь с разглядывания вензелей на собственное отражение, завозившееся под пледом в напольном зеркале.
Мда, богиня как есть. Физиономия опухшая, будто с бодуна, глаза-щёлки, причесон вообще Суини Тодда. Только слюнки, стекающей по подбородку, и не хватает для полного комплекта.
А не, всё на месте. Значит, порядок. Полный набор.
Снова широко зеваю, на этот раз переворачиваясь на спину и с наслаждением потягиваясь.
Ого, как тело-то всё ноет, прося о пощаде. И задница почему-то болит, будто меня розгами лупили. Последствия сигания с моста или бурного секса?
Чёрт, прыжок веры. Едва не стоявший мне жизни. А ведь если бы не Спиридонов, этим утром я могла больше и не проснуться...
