…Вадиму Сергеевичу суточное дежурство по области, обязательное для всех старших офицеров, выпало на воскресенье. Спокойными эти суточные выдавались крайне редко, но сегодняшнее было – что-то особенное, особенно ночь. Помимо обычной рутинной работы – объезда постов, проверка работы патрулей, инспектирование пунктов охраны и т.п. – пьяная перестрелка в ночном баре «Фламинго», ограбление ювелирного магазина и уже под утро – вишенка на торте: захват заложника.
Террористом оказался перепившийся рабочий бондарного завода, а заложником – его семилетний сын. Жене удалось каким-то чудом выскочить за дверь. Она же сообщила в ближайшем опорном пункте о том, что у мужа имеется граната (черт знает, откуда она у него взялась, но вот взялась откуда-то!), а сына он взял в заложники потому, что, идиот, вдруг заподозрил, что Славка ему не родной.
Требования злодей выдвинул соответствующие. Грозил взорвать весь барак, в котором они живут, вместе с соседями, если жена не приведет «вот прям щас же!» настоящего отца Славки, чтобы муж набил морду «этому козлу».
– А он может взорвать? – спросил Бурлаков рыдающую женщину.
– В таком состоянии? Все может!
– А граната-то настоящая?
– А что я в них понимаю? Похожа на гранату, а на настоящую или игрушечную… У меня не было времени ее рассматривать! Помогите же, скорее! Там Славик!
– И соседи.
– А что соседи? А, ну да, и соседи!
Пункт охраны располагался возле проходной бондарного завода, а бараки строились давным-давно для рабочих – тоже рядом с промзоной, даже ехать никуда не надо было. Вызвали ОМОН, но ожидать группу захвата в таких условиях времени не было.
Бурлаков не стал светить у бараков служебный автомобиль, велел водителю остановиться за углом, а сам побежал к зданию. Всего бараков было три, перед одним уже топталась кучка полуодетых жильцов.
Террорист обитал на втором этаже. Попасть на второй этаж можно было, поднявшись по деревянной скрипучей лестнице, переходящей в деревянную же неширокую галерею с навесом, на которую и выходили двери всех шести квартир. Рядом с каждой входной дверью располагалось небольшое окно, видимо, кухни. Из открытой форточки одного из окон неслась громкая мужская брань, довольно разнообразная, с однообразной угрозой – взорвать всех к чертовой матери.
Бурлаков, не показываясь, прижавшись к стене, деликатно постучал в окно, прервав тем самым поток брани и угроз.
– Это кто? – спросил после паузы хозяин. – Валька, ты, шалава? Привела?
– Это я, – сказал Вадим Сергеевич. – Полковник Бурлаков. Пришел выслушать ваши требования.
– Какие еще требования? – опешил террорист. – Ты кто вообще?
– Я же сказал: полковник Бурлаков, Вадим Сергеевич. Представляю правоохранительные органы. Послан выслушать ваши требования и удовлетворить их. В пределах разумного, разумеется.
– Что за хрень? Какие еще требования? Где Валька?
– Вы же заложника захватили? Хотите всех тут взорвать? Значит, у вас есть какие-то требования. У всех террористов всегда есть требования. Вы сколько хотите – сто тысяч, двести? Самолет?
– Пошел на … со своим самолетом. Валька где?
– Вальке скорую вызвали.
– Зачем?
– А зачем ты ее гранатой пугал? Просто так? Небось, и граната-то учебная?
– Сам ты учебный, мент! Настоящая граната!
– Да где б ты ее взял, настоящую?
– Купил! Места надо знать, представитель… органов!
– Жену зря напугал, сердце у нее прихватило, – соврал Бурлаков. – А про гранату, поди, брешешь? «Настоящая»! – передразнил он. – Вот Валька и подумала, что настоящая. Что женщины в гранатах понимают? Это я, допустим, могу сходу определить, настоящая или учебная.
