– Старый, так ты нам и не сказал, что за бабу мы тут потеряли, – ворчит Черныш, цепляя на спину свой рюкзак и натягивая тёплые перчатки. – Как хоть она выглядит?
– Баба как баба, – отвечаю я, смутно вспоминая дочь Княжина.
Георг дал мне ссылки на социальные сети этой Леры, чтобы я мог её найти. Я мельком просмотрел их. На всех фотографиях в основном был её муж – этакий мажористый плейбой, рядом с крутыми тачками и красивыми интерьерами. И везде было подписано: «Мой любимый», «Моя страсть за рулём», «Мой красавчик выбирает новый пиджак от Армани». Ну не дура ли? Хотя, если там с мозгами напряг, то так и должно быть. Ничем эта Лера не отличается от Инны. Их как под копирку лепят.
– Блондинка или брюнетка? Пышка или худая, как вобла? – продолжает трещать позади меня Черныш. – Ты мне хотя бы экстерьер обрисуй.
– Позже, – коротко отвечаю ему, прокладывая по снегу дорогу.
Идти, утопая по колено в снегу, непросто, но мы все привыкли к таким марш-броскам. Поэтому сейчас разговоры ни к чему. Дыхалку тратить не собираюсь. Через пару километров мы наденем лыжи, и дело пойдёт быстрее. Черныш позади меня что-то втирает Малышу, который всё равно молчит, а я иду вперёд. Нам сегодня нужно пройти сорок километров до первой точки привала, после которой мы разойдёмся в разные стороны. Мало, конечно, для первого дня, но такой у нас план.
Километров через пятнадцать Черныш затих, видимо, понял, что дыхалку нужно беречь. Вокруг стояла такая тишина, что было слышно, как падает с высоких елей снег. Короткие широкие лыжи плавно скользили по снегу, в куртке было тепло, даже жарко.
До привала добрались уже к темноте и быстро поставили палатки, расчистили место под костер. Обязанности чётко распределены: кто-то занимается палатками, кто-то ужином. Сварили себе похлебку, растопив снег, бросив туда картошку, тушёнку и лук. В термосе ещё оставался кофе, его оставили напоследок, а у меня в рюкзаке была даже пара задубевших шоколадок. Сладкое необходимо, помогает сохранять тепло.
– Так, объясняю нашу задачу, – достаю из рюкзака карту и пальцем указываю ребятам маршрут. Никаких точек и отметок, всё чисто визуально. – Малыш идёт к этой точке, Черныш сюда, я пройду здесь. Встречаемся через десять дней у Деда. Вопросы задаём не напрямую: были ли чужие, что происходило или произошло, много ли чужих захаживало. У вас у всех здесь есть к кому обратиться, вы не первый раз в этом районе. Никаких имён, ничего не должно указывать на то, что кого-то ищем. Конечная точка тоже не разглашается. Понятно?
– Старый, а что такая таинственность? – спрашивает Черныш. – Девчонка же вроде того самого?
– Вот и нужно понять, кто тут замешан, а для этого не отсвечиваем, – задумчиво произношу, глядя на карту. – Афанасий, скорее всего, не ждёт гостей, заходим осторожно, предупреждая. Вы же знаете Деда, стреляет без предупреждения.
– А то, – лыбится Черныш. – Мировой мужик, подстрелит и спокойно пойдёт чай свой допивать.
– Да уж, чай, – меня невольно передергивает от появившегося привкуса во рту.
Вспомнил, какой чай заваривает Дед, так мы называем отшельника глубоко в тайге, Афанасия Семёновича. Что самое интересное, Дед живёт вдали от всего, а в курсе происходящего лучше, чем кто-либо. Как умудряется, для меня загадка, но факт. Если кто что-то знает о пропавшей дочери Княжина, то только Дед. Я ещё не рассказывал ребятам о гостях, которые навестили меня перед самым отъездом. У меня, с незваными в мой дом гостями, был короткий разговор, а вот они со мной пообщались интересно. Обязательно поделюсь с парнями на следующем привале.
