– Бесполезно! – крикнул Джолан. – Воспользуйся аварийным выключателем!
Эшлин выругалась, с огромным усилием повернула руку перед собой и сжала кулак. Кольца остановились. Магниты рассыпались по полу. Боль в спине Бершада исчезла.
Эшлин стошнило. Она схватила поднос с магнитами и отшвырнула его в угол.
– Черные небеса! – раздраженно воскликнула Эшлин. – Чтоб они провалились, все эти хребты мерзких тварей, вместе с Озирисом Вардом и его проклятой защитой.
Ее снова стошнило, потом она встала, схватила табурет и хрястнула им об стену; две табуретные ножки переломились. Эшлин глубоко вздохнула.
– Я не вовремя? – спросил Бершад, выходя из-за столба.
Эшлин обернулась. Раздражение исчезло с лица.
– Сайлас, ты здесь!
– Принес еще одну мерзкую тварь, – сказал он, тряхнув мешком.
Эшлин с отвращением уставилась на мешок, будто на змеиное гнездо, затем подошла к большому столу, усыпанному обрывками бумаги и катушками проволоки, взяла бурдюк с водой и жадно отпила.
– Все магниты на хребте целы? – уточнил Джолан.
– Да. Нелегкая работенка, между прочим, – ответил Бершад.
– Не спорю, просто те, которые ты принес перед этим, были так покорежены, что толку от них никакого.
– Тот гад разорвал мне все мышцы в левой ноге, так что я не стал с ним нянчиться.
Джолан порылся в мешке, достал оттуда металлические шары, штифты и скобы – всю ту дрянь, которую Озирис Вард запихивал в аколитов, чтобы сделать их неуязвимыми.
– Если бы вы не прекратили этот свой опыт, то выдрали бы арбалетные болты у меня из спины, – сказал Бершад, потирая плечо.
– Кормо до сих пор их не извлек? – спросила Эшлин.
– Нет. Они засели глубоко в кости.
Эшлин глотнула еще воды, подняла руку:
– Знаешь, я и сама могу их извлечь. Это просто, если находишься рядом с обломками металла.
– Спасибо, не надо.
– Почему?
Бершад пожал плечами:
– Так уже не больно.
Эшлин удивленно вскинула бровь и посмотрела на него, будто зная, что он врет, но не стала настаивать.
В общем-то, она была права. Он не хотел расставаться с болтами именно потому, что они причиняли ему боль. Постоянно. За свою жизнь он совершил столько преступлений, что боль воспринималась как справедливое наказание.
Джолан разложил магниты по кучкам на столе.
– Теперь у нас есть с чем работать, – сказал он, но без особого энтузиазма.
– Всегда рад помочь, – пробормотал Бершад.
– Аколит тебя сильно искалечил? – спросила Эшлин.
– Не очень.
– Сколько мха ты принял? – поинтересовался Джолан.
– Немного.
– Щепотку? Десяток щепоток?
– Достаточно для того, чтобы спрыгнуть с крепостной стены на землю без вреда здоровью.
– Сайлас, не глупи. Джолану нужно знать, сколько божьего мха ты съел, чтобы точно рассчитать концентрацию раствора.
– Четыре щепотки, – буркнул Бершад.
Эшлин недоверчиво изогнула бровь.
– Ну ладно, семь, – признался он.
Она повернулась к Джолану:
– Готовь нейтрализующий раствор.
Джолан подошел к алхимическому столу у дальней стены и зажег горелку. В амбаре запахло кислотой и смолой. Бершад подавил рвотный спазм.
– Ненавижу эту гадость, – пожаловался он. – Когда я ее принимаю, дракониха на несколько дней исчезает. В прошлый раз пропала на целую неделю. Если мы хотим победы, то кочевница должна всегда быть со мной.
– Мы не добьемся победы, если ты превратишься в дерево, – сказала Эшлин.
– Ну так все равно когда-нибудь превращусь.
Эшлин отшвырнула бурдюк на стол.
– Мы так и будем переругиваться при Джолане или найдем какой-нибудь укромный уголок? Давай-ка прекратим этот спор. А раствор тебе все равно вколют.
