А еще через несколько минут раздались радостные и возбужденные голоса казаков.
Они обступили Петра, протягивая ему, кто фляжку с брагой, кто ломоть мяса с куском хлеба.
– Ну, ты даешь, атаман, всех перепугал. Думали, что и не найдем. Ветер-то усиливается, все следы замело. Мы несколько раз из ружей палили, а ты все молчишь. Не слышал, что ли? Совсем уж отчаялись, а тут вдруг бабах, твой выстрел, да и совсем рядом. – Тормошил его Черкас.
–Здесь еще кто-то был. Смотри, Черкас – Промысловый охотник, коренной сибиряк, Трофим указывал Рукину на отчетливые следы, резко отличавшиеся от следов Албычева.
– И похоже этот человек был совсем босой. – Заявил Степан Еремеев. – Он сидел на корточках перед следами, на которые указывал Трофим.
– Точно, босой был. – Подтвердил Трофим и пощупал следы. – Совсем свежий след, вон туда в ельник ведет. – И они, не сговариваясь, бросились туда вместе с двумя собаками «Серком» и «Тоболом».
– Что здесь было, атаман, поведай? – Перекрестился Черкас.
– Я думал, что это видение было или сон, а оно видишь как. – Задумчиво произнес Петр. – Настоящий старик, оказывается, приходил. – И тоже троекратно осенил себя крестом.
– Как в воду канул. – Из леса вышли Трофим и Степан. – След внезапно исчез, как будто, человек тот под землю провалился, либо улетел в небеса. – И тоже троекратно перекрестились. – «Тобол», на что уж зверовая собака и тот заскулил, и дальше не пошел, словно нечистую силу почуял. – Степан снова перекрестился.
– Уходить надо быстрее, атаман – Задумчиво молвил Трофим. – Ей Богу место нечистое, как бы чего не приключилось.
***
Окончательно пришел в себя Петр только в своей избушке. Там, по настойчивому требованию Черкаса, он почти залпом выпил две чарки хлебного вина.
– Ну, давай, атаман, рассказывай, что там, в лесу-то, произошло? – Закусывая куском медвежатины, проронил Черкас и опять потянулся к медной фляжке с вином.
– Сам не пойму, что это было. Я как будто не в себе был. В голове помутилось, руки и ноги, словно чужие стали и тут из леса выходит старик и прямо ко мне. Одет он был для такой погоды уж слишком легко. Какое-то рубище на нем было, голова не покрытая, с посохом. А вот на ноги-то я и не посмотрел, а он, оказывается, еще и босой был.
– Вот чудеса! – Покрутил головой Черкас. – Кабы сам я эти следы не видел, никогда не поверил бы. Ну, а дальше?
– А дальше он начал говорить. И что интересно, хоть говорил он не по-нашенски, а я все равно все понял, о чем он говорил и запомнил все до последнего слова.
– И что же он тебе сказал?
– А сказал он, что воевода Челищев задумал нам препятствия разные чинить. Будто пошел он на тайный сговор с тунгусским князем Данулом. И это тунгусы сожгли наши плахи на речке Тые. А сейчас войско Данула идет к нашему острогу, чтоб всех нас перебить, а острог разграбить и спалить. И завтра они будут уже здесь.
– А кто он такой, старец-то этот? – Черкас пододвинул Петру очередную чарку.
– Не знаю я. Только по всему видно, что не бродяга он и говорит складно, и знает даже не то, что с нами уже было, но и что завтра будет.
– И что же завтра будет? – Перекрестился Черкас.
– А завтра бой будет с войском тунгусского князя Данула.
– Это точно?
– Не знаю, старец так сказал. – Петр взял из рук сотника чарку и подумав выпил. – Все, хватит пить. Давай, сотник, спать ложиться, а то не дай Бог и вправду завтра эти нехристи нападут на наш острог. Постой. – Петр задумчиво глянул на сотника. – Ты сходи-ка часовых проверь, да предупреди, чтобы в оба глаза глядели, а лучше еще несколько человек выставь, чтобы даже муха не пролетела.
