Юлькина дача - страница 7

Днём я сидела в дачке и читала тетрадку с анкетами друзей, радуясь, что бабушка не пристаёт с расспросами и не подглядывает, какие пожелания мне оставили. А перед сном сбегала к Люське. Калитку мне открыл её дедушка. Люська в ночной рубашке до пят сидела на табуретке, а бабушка расчёсывала ей длинные русые волосы. Волосы у Люськи были красивые. Как и у Кати, её сестры. И Люська даже немного зазнавалась, потому что у неё хвост был до попы, а у меня – длиной с хвостик хомячка. И то, когда к концу лета немного отрастал, приезжала мама и снова безжалостно стригла мои кудряхи.

Увидев меня, Люська дёрнулась, и расчёска отлетела в сторону.

– Людмила, не вертись! – строго сказала ей бабушка.
– А ты, Юляш, чего так поздно бегаешь? Спать пора.

– А я сказать, что мои уехали. Я сегодня одна буду ночевать.

– Одна? А тут прогноз передавали – гроза идёт, не забоишься?

Гроза? Это была новость для меня. Я немного подумала.

– Не, мне не страшно!

– Ну спокойной ночи, Юлечка! А хочешь, к нам приходи ночевать?

Люська запрыгала на табуретке.

– Да! Приходи!

Я заколебалась. С одной стороны, мне очень хотелось переночевать одной, как будто я совсем взрослая. С другой стороны, переночевать у Люськи было бы прикольно, мы бы могли долго болтать перед сном и рассказывать какие-нибудь смешные истории. Или, наоборот, пугать друг друга страшилками.

– Нет, я все же к себе пойду. – Перевесило то, что у Люськи я могла попроситься переночевать и в какой-нибудь другой раз, а вот уедет ли ещё бабушка – неизвестно.

Небо действительно почернело, и даже слышались отголоски грома. Я сидела в кресле и читала. Мама привезла мне на выходных всю серию «Волшебника Изумрудного города». А так как книжки были не наши, она позаимствовала их на работе, через две недели серию надо было вернуть. Я как раз заканчивала «Урфина Джюса», когда громыхнуло так, что я с перепугу захлопнула книжку. Читать расхотелось. Я переоделась в ночнушку и залезла в кровать. После историй про Красную руку я спала со светом, когда оставалась одна. Достаточно было настольной лампы. Я лежала и прислушивалась, надеясь, что гроза пройдёт стороной. Не прошла. Вскоре за окном зашумел ливень. Вспышки молний освещали весь наш маленький дачный домик. И вдруг моя настольная лампа погасла. Тут же стало очень тихо – отключился холодильник «Саратов». Очередная молния высветила дачку. Внезапно мне стало очень страшно, так страшно, что я сидела не дыша, неподвижная, как памятник Толстому у нашей библиотеки. А после следующей вспышки спрыгнула с кровати, схватила ключи, закрыла дверь и, нацепив на босые ноги галоши, прямо в ночной рубашке помчалась к домику Люськи. Дождь лил, и через минуту я была совершенно мокрая.

– Тётя Маша! – тоненько пищала я под забором, – Люська!

Наконец, раза с десятого, мои призывы увенчались успехом, я услышала, как кто-то завозился внутри, и с зонтиком вышла бабушка Люськи.

Ахнула, увидев промокшую и раздетую меня. Из двери высунулась и Люська.

– Люся, неси полотенце и халат тёплый! – крикнула ей бабушка.

В темноте Люська возилась с поисками, наверное, полчаса, пока, наконец, меня не укутали в пушистый халат. Потом выдали одеяло и подушку, и я улеглась на диван, совершенно счастливая и ничего не боящаяся. Тем более, какой-то грозы.

На выходных к Люське приезжала мама, и когда она уже уехала, Люська позвала меня в гости кое-что показать. Мама привезла ей потрясающие серёжки-наклейки, десять пар. Это были такие прозрачные кружочки, на которых были нарисованы картинки: ромб, клевер, сердечко – разные. Уши у нас не были проколоты, поэтому такие серёжки – это, конечно, была просто мечта! Я таких ни у кого не видела.