Хур Перен отдал двоим подчинённым карточки, отобранные у астронавтов, оставив себе одну, и приказал идти на помощь тем, кто контролировал коридоры.
…В спортзале внимательно слушали речь главаря захватчиков.
– У меня одна жизнь, – шептал на ухо своему напарнику рулевой Мартин Кински. – Я не собираюсь подставляться под пули фанатиков. В контракте ничего не сказано о том, что я должен отдавать жизнь, защищая корабль. Я вообще не должен ничего защищать! Если в нас начнут стрелять, я сразу подниму левую руку!
– А я не хочу прожить остаток дней без жены и детей в каком-то Равиле, будь он проклят трижды! И я буду сражаться, если представится случай. А ты, Мартин, гад! – парировал старший механик двигателя Бенджамин Фланк.
– За то, что я хочу жить, я стал у тебя гадом?! – возмутился Мартин. – А как же Декларация о том, что человеческая жизнь – высшая ценность?! Что она ценнее государственных интересов, имущества и моральных принципов?! Или ты против нашей Декларации?!
– Я не против, – смягчился Бенджамин, – но я не хочу жить на Гамме!
– А кто хочет? У меня муж остался в Канзас-Сити, но я же не ною, хотя по нему скучаю… Но лучше жить на Гамме без мужа, чем сдохнуть на проклятой радиоактивной «Антарктиде»!
– Так ты это… что ли…
– Что?! Ты смеешь ограничивать мои права на семейное счастье?! По законам нашего штата гомофобы получают такой же срок, как убийцы!
Бенджамин от греха подальше отошёл от Мартина и более не заводил с ним никаких разговоров.
Астронавты, разделившись на небольшие группки, отчаянно спорили, отстаивая своё видение ситуации. Джек Вайсберг, забравшись на гимнастического коня, жестом попросил всех успокоиться.
– У меня есть опыт борьбы с космическими пиратами, хотя я не герой и даже не спортсмен, тем не менее, я смог одолеть троих захватчиков, в углу зала стоят их ружья, можете полюбоваться! Я их отобрал у нападавших! Одного убил и двоих тяжело ранил. Теперь у нас три ружья. Бороться с врагами можно и нужно. Нас больше, чем их!
– Но они же заминировали корабль! Я предлагаю принять условия капитуляции и надеяться на то, что за нами прилетят военные космолёты и смогут нас вывезти с Гаммы.
– Я поддерживаю последнее мнение!
– Я тоже! Лучше сдаться, чем быть убитым!
– Мы должны основывать свои действия на главном документе: Декларации прав. А право на жизнь самое главное!
– А кто вам даст гарантию, что инопланетяне выполнят свои обещания?
– Так они же не смогут управлять кораблём! К тому же мы классные специалисты! Мы будем нужны Равилю не меньше, чем Штатам!
– Давайте голосовать! – крикнула Анни Кейсер, тридцатилетняя красивая дама, заведующая лазаретом. – Я как медик голосую за то, чтобы сберечь наши жизни!
– А я за то, чтобы бороться против захватчиков! – крикнул самый юный участник экспедиции, восемнадцатилетний Дик Милк. – Я хочу домой к своей любимой!
– Поступило два предложения, – вновь заговорила Анни Кейсер. – Для объективности начнём с первого, выдвинутого Джеком Вайсбергом. Кто за то, чтобы начать сражение с представителями Гаммы? Поднимаем руки! Один, два, три, четыре… девять! Кто за то, чтобы выполнить главный пункт Декларации прав и сохранить свои жизни? О, намного больше! Кто воздержался? Двое… Двадцать три человека за мир, девять за войну, двое воздержались. Мы приняли воистину историческое решение, и теперь наша задача сообщить об этом жителям Гаммы.
