Юноша и Зверь. [история чёрного серебра] - страница 13

Несколько дней не стихал пожар, подпитываемый людьми, а затем оказалось, что тело Мары огонь не уничтожил, а только иссушил, превратив в мумию. Ее положили обратно в ее гроб и сбросили в реку.

Мара исчезла из этого царства, чтобы найти приют в следующем. Долгие века она странствовала, сходилась с царями и жрецами, принимая облик то чудовища, то красивейшей из дев, оставляя за собой разбитые алтари и темные легенды…

***

Рассказывая все это, Филипп говорил словно бы чужими словами и даже немного волновался.

– Итак, Александр, что скажете?

Саша пожал плечами:

– Про любовь уж больно мало.

Филипп и мистер Мейерс так и покатились со смеху. Саше даже показалось, что где-то за дверью украдкой засмеялась Кэт. В этот момент в комнате будто бы стало легче дышать.

Но тут Антон неожиданно подал голос – сердито, громко и слегка невнятно.

– Довольно! – вскричал он. – Не надо… Зачем вы ему всякие страсти рассказываете?

Он отчаянно схватился за Сашу и прижал покрепче к себе. Тут гимназист с ужасом понял, что Ижевский безнадежно, вдребезги пьян!

– Зачем? – едва не всхлипнув, обратился Антон к Филиппу.

– Ох, а нам, верно, уже пора, – спохватился Саша. – Простите, мистер Лорел, мы и так у вас засиделись.

Он вскочил со своего места, пытаясь поднять совсем отяжелевшего Антона. На помощь ему поспешил Саймон. Вместе они подняли Антона на ноги, а тот вдруг презрительно и надменно фыркнул.

– Да что же ты! – не выдержав, обиженно прошептал Саша.

Они вывели Ижевского в прихожую и усадили на табурет, поодаль от Диониса. Тут же подоспела Кэт, да и сам мистер Лорел вышел следом за ними, встав на пороге в своем цветастом персидском халате.

Уже одетый и готовый выходить, Саша подошел к хозяину, виновато потупив взор.

– Простите, мистер Лорел, я…

– Оставьте, Александр. Всякое в жизни случается. Но я был безмерно рад увидеться с вами. Знаете, я ведь в Петербурге недавно, свет не люблю, так что буду счастлив, если вы навестите меня еще раз.

– О, благодарю, мистер Лорел. Буду только рад! Знаете, вы – удивительный человек…

– Вы мне, право, льстите. Но делаете это чересчур честно и мило. Помните, что и я был честен: я буду чрезвычайно рад вновь вас видеть… Надеюсь, я вас не слишком утомил.

– Что вы, мистер Лорел! Вовсе нет. А который теперь час?…

– Половина десятого, если не ошибаюсь.

– Батюшки, – невольно вырвалось у Саши.

– Александр, что с вами? Вы даже побледнели…

– Нет, что вы! Все прекрасно. Я вовсе не побледнел. Я краснеть перестал.

– Очаровательно. Разрешите вас все же расцеловать на прощание…

И англичанин быстро склонился к юноше и расцеловал в обе щеки, отчего тот мгновенно покраснел снова.

Разумеется, Саша лгал. У него не только кровь отхлынула от лица, но даже ноги чуть не подкосились. И верно он ахнул «батюшки», ибо Дмитрий Петрович престал перед его взором многоликим, как гидра, и столь же злобным.

Когда он вместе с доктором Мейерсом вел Антона уже по улице, то поминутно оглядывался в сторону собственного дома, который находился в совершенно противоположной стороне. И все казалось, что Литейный удаляется бесконечно, что дома встают один за другим, сходятся, загораживая дорогу к нему.

Под конец гимназист уже закусил губу, чтоб не завыть с горя на растущую луну.

– Александр, – заговорил, останавливаясь, Саймон. – Вам, верно, давно пора домой? Ведь так…

– Откровенно признаться – да, – Саша в очередной раз подивился тому, с какой легкостью он может говорить и правду тоже.