Гэвин нашел Доу на Шетландском островке10 в деревушке с мазанками, жильцы которых можно в любое субботнее утро купались в протекавшем неподалёку ручье. Сын Роба Мик спал у двери, но оживился, когда его растрясли.
– Отец выгнал меня, – объяснил он, – Потому что пьян и боится проклясть меня. Так и не проклял! – гордо добавил Мик, – А с Седьмого дня уже несколько дней минуло. Послушайте его за ткацким станком. Он держит ноги на педалях, чтобы не сорваться на выпивку.
Гэвин вошёл. Ткацкий станок и два табурета, один на четырёх ножках, а другой на трёх заменял буфет – вот и вся лучшая мебель Роба. На стене висел бритвенный строп11. Камин потушен, но обугленное с одного конца полено в нём показывало, что дом всё же обогрет. Подкинув в камин дров, Гэвин сунул туда ещё полено шесть футов12 весом. По мере того, как полено горело, он задвигал его дальше в камин, заставляя огонь каждый раз вспыхивать с новой силой ударяя по тлеющим поленьям, раздувшись мехами. Увидев священника, Роб вздохнул с облегчением и оставил свой ткацкий станок. Он ткал уже семь часов подряд, стиснув зубы, а взгляд его пылал от пламени.
– Я не струсил, – объяснял потом маленький Майк соседям, – Я пошёл за служителем. Он хороший человек. Он не обзывал моего отца. Наоборот, сказал: «Ты храбрый парень, Роб!», и взял моего отца за руку. Отца трясло с перепоя, и, тот ответил: «Мистер Дишарт, если позволите мне выпивать время от времени, я буду держаться, но я не смогу оставаться трезвым, даже если будет что выпить». Да, мой отец был готов на всё, ради одного дня в месяц, и оказал: «Если я умру внезапно, то с вероятностью 30 к 1 попаду в рай, так что стоит попробовать». Но мистер Дишарт и слышать об этом не хотел и закричал: «Нет, клянусь Богом, – закричал он, – Мы будем бороться с дьяволом, пока не задушим его», – и они с моим отцом опустились на колени. Священник долго молился, пока мой отец не сказал, что его жажда утолена, но предупредил, что если внезапно вспыхнет в нём, по дороге домой. «Нет, клянусь Богом, – вскрикнул он, – Мы будем бороться с дьяволом, пока не задушим его, и они с моим отцом упали на колени». Служитель долго молился, пока мой отец не сказал, что его пристрастие к выпивке прошло. «Но, – добавил он, – Внезапно у меня вспыхивает желание согрешить». «Тогда приходите ко мне немедленно, – уверил мистер Дишарт.» Но мой отец ответил: «Нет, потому что меня по дороге могут затащить в трактир, как на аркане, но я пошлю парня». Вы видели, как мой отец отчитывал священника? Тот хотел дать ему два фунта, и, как молил отец: «Боже, помоги мне, лучше я свалюсь в плотину, чем позволю греху овладеть мной, но на случай, если он меня достанет! И если бы я умер пьяным, мне было бы очень приятно узнать, что у вас есть средства похоронить меня достойно безо всякой помощи бедняков». Поначалу священник не хотел принимать это, но всё же принял, едва увидел насколько серьёзен был мой отец. Да, он благородный человек. После того, как он вышел, мой отец заставил меня выучить имена апостолов из Шестопсалмия от Луки, велев мне «Пропустить Варфоломея», потому что, по его словам, «он сделал немного, пусть вместо него будет Гэвин Дишарт».
Чувствуя себя таким же старым, как он иногда пытался выглядеть, Гэвин повернул к дому. Маргарет уже слышала его. Можете быть уверены, она узнавала его по шагам. Я думаю, что по шагам мы отличаемся не хуже, чем по лицам. Мои книжные полки сделаны слепым мастером, узнававшим по шагам почти всех, кто проходил мимо его окна. Тем не менее он признался мне, что не может сказать, чем мои шаги отличались от других; и я считаю, что это, хотя и отвергая его хвастовство, что он мог отличить шаг служителя от шага врача, и даже разгадать, к какой конфессии принадлежал служитель.
