Юрфак. Роман - страница 7

– Там бабка какая-то больная, – крикнул Сергей сверху и показал на окно. – Её сейчас кормить будут.

– Это моя бабушка, – громко ответила девочка. – Она ходить не может. Её мама кормить будет.

– А чё она не ходит? – мальчишка перевёл взгляд на женщину в коротком халатике.

– У неё ноги парализованы, она инвалид, – последовал добродушный ответ, Серёга же подумал о том, зачем вообще держать инвалидов, какая польза от них (вот он бы точно не стал возюкаться ни с какими инвалидами), но холод расслабиться и долго думать не давал.

Кошка тем временем вскарабкалась ещё выше. Спасатель тоже переступил на ветку чуть выше, перехватываясь правой рукой, а левой пытаясь достать кошку. Да, хвост бы сейчас не помешал – схватил бы за него, и всё, а тут изворачивайся в угоду другим! Он снова глянул вниз – высоко, почти до третьего этажа долез. Сергею стало неуютно на голой холодной ветке, он почувствовал, как холод проникает сквозь толстый вязаный свитер, как коченеют пальцы, как дрожат колени, и он понятия не имел, как спуститься вниз – с кошкой или без неё. Он ещё раз протянул руку вверх и тихонько позвал:

– Кыс-кыс!

Дальнейшие события, как и многие поворотные действия в жизни, произошли в считанные секунды: кошка, ловко балансируя на ветке, вспрыгнула на четыре лапы, ощерилась, выгнула спину и сиганула Серёге на голову. Он схватил её за огрызок хвоста и дёрнул. Когти процарапали лицо, от боли мальчишка потерял равновесие и полетел вниз, успев отшвырнуть от себя разгневанное животное. Рыжий комок увесисто шмякнулся в сугроб, пробуравив собой снежную пещеру, а Гущин упал на спинку стоявшей под тополем лавки. Упал спиной.

***

После весенних каникул Сергея Гущина выписали из больницы, но в школу он ходить ещё не мог. Перелом позвоночника – дело серьёзное, почти геройское. Больше месяца мальчишка провёл в коме, потом лежал под присмотром врачей ещё полтора, и сейчас, будучи дома, находился в жёстком поддерживающем корсете.

Времени на раздумья у Сергея было предостаточно. Особенно его волновал вопрос об инвалидах. Вот он, пока не мог ходить и только лежал, тоже был инвалидом, привлекал к себе внимание, заботу отца, сказки на ночь от дежурных медсестёр, истории разные, его всячески оберегали, приносили еду в кровать, как той бабке со второго этажа. Когда выписали, то отец тоже берёг его: упражнений не было и удовлетворялись все капризы. Хотя ограниченность движений всё-таки больше раздражала, несмотря на возникшие множественные преимущества.

Узнав, что Серёгу выписали, его стали навещать одноклассники. Приносили конфеты, булочки, его любимые, вылепленные из слоёного теста, язычки за семь копеек из школьной столовки. Пришла даже Елена Викторовна, похвалила за смелый поступок, сказала, что об этом написали в школьной стенгазете, что весь класс гордится Сергеем, и подарила ему книгу о трёх мушкетёрах. При этом в многоопытной голове учителя вертелась мысль, как хорошо было бы избавиться от не очень успешного ученика с неуравновешенным поведением, несмотря на все его геройства. Из всех одноклассников не побывал у него только его тёзка – Сергей Голубев по прозвищу Атас. Узнав, что Гущина оставляют на второй год, он решил больше не водить с ним дружбу и навсегда забыть, что происходило на спрятанном от глаз пятачке, обустроенном бывшим товарищем.

Летом отец увёз Сергея к морю – поправлять здоровье. Они много купались, загорали, разговаривали, возобновили физические упражнения. Напрягать спину было больно, но Серёга терпел, понимая уже не на словах, что значит познать себя через боль. Казалось, что отношения между ними наконец-то приобрели вид отцовско-сыновьих, таких, как и было нужно.