Юрфак. Роман - страница 6

Детские шалости закончились, и отцовские слова «хочешь знать, на что способен, узнай, что такое пройти через боль!» обрели реальную жизнь. Вот только боль была чужой, а не своей.

Гущин взял до неузнаваемости искалеченную птицу и швырнул в сторону вяло струящейся Ивы. Домой возвращались уже в сумерках. Серёга-Атас, чтобы не навлечь на себя гнев, изо всех сил пытался не плакать, Парта ежесекундно швыркал носом, а Ара, неуклюже подскакивая, крутился за спиной главного зачинщика. Говорили мало, но на прощанье крепко пожали друг другу руки, многозначительно переглянулись и разошлись по домам.

Вечером Гущин, смакуя кусочки мяса, уплетал куриный суп и вспоминал каждую мелочь того, что произошло в густых зарослях ивняка. Выпивший сустатку* за ради праздника отец рано лёг спать и не досаждал сыну пылкими речами, хотя именно сегодня Серёже хотелось поделиться кое-какими мыслями. Впрочем, это быстро прошло.

Никто из четвёрки взрослым ничего не сказал. Ара был горд, что стал причастен к чему-то небывалому тайному, Парта сразу же забыл про содеянное, а потому просто не мог испытывать каких-либо угрызений совести, да и Атас, пустив на ночь слезу и попереживав немного «подумаешь – голубь!», спокойно заснул.

***

Похождения четвёрки в штаб продолжались вплоть до Нового года. При этом в округе становилось неуловимо меньше птиц и увеличивалось поголовье котов с отрубленными хвостами. Гущин завоевал непререкаемый авторитет и восхищение своих друганов. Территория штаба выросла – рядом добавилась ещё и оперативная квартира для его заместителя Ары. Весной за хорошее поведение решено было построить ещё два шалаша для Парты и Атаса. Но человек предполагает, а бог располагает, и грядущая весна обошла Гущина стороной.

Для первого дня нового года погода была отменной: лёгкий морозец, пушистые хлопья снега, медленно падающие с небес, полное отсутствие ветра. Ребятня, пока взрослые отсыпались после праздничных гуляний, тусила во дворе с самого утра.

Возле огромного тополя, того самого, у которого и задружились парни, вертелась девочка в серой каракулевой шубке, вязаной синей шапочке и такого же цвета рукавичках. Она задирала голову вверх и негромко звала:

– Кыс-кыс-кыс!

С дерева раздавалось безутешное мяуканье.

Гущин, оторвавшись от обсуждения очередного похода на лобное место, подошёл в девчонке и деловито осведомился:

– Кого ты там зовёшь?

– Там кошечка, она слезть не может, – озабоченно проговорила девочка с большими светло-карими глазами.

– А ты сама-то откуда слезла? Чёт я тебя раньше тут не видел, – думая, как произвести впечатление на симпатичную девчонку, Серёга задрал голову и посмотрел вверх на мяргающее существо.

– Я из этого подъезда, – девочка махнула рукой на подъезд, возле которого росло злополучное для кошки дерево, – просто я раньше не ходила гулять одна, а сегодня меня отпустили. И теперь всегда будут отпускать, потому что мне в новом году уже в школу! – гордо завершила она свою речь.

– А-а-а-а, ты ещё в садик ходишь, – разочарованно произнёс Сергей и хотел было отступиться от затеи спасения, но взгляд девчонки накрепко приковал к себе, да и пацаны тоже могли оценить его смелость. – Ладно, спасу я твою безмозглую кошку.

Он демонстративно снял новую коричневую болоньевую куртку, небрежно бросил её на деревянную лавочку с высокой спинкой, стоящую тут же, под тополем, и, плюнув на ладони, полез вверх. Получалось лихо. Под деревом скопилась ребятня. Серёга чувствовал на себе восхищённые взгляды. Добравшись до увесистой котяры, он победоносно глянул вниз, потом на окна второго этажа, вровень с которыми он оказался, потом – на кошку, и тут обнаружил, что она без хвоста. Он протянул к ней руку, но рыжая бестия как взбеленилась! Она вздыбилась, выгнула спину и зашипела ему в лицо. Серёга оторопел, не зная, что делать: здесь озлобленная кошка, а там – толпа, жаждущая от него спасения животины. Максимум, что сделает кошка – поцарапает, но толпа запомнит и не спустит. Да, выбор невелик. Надо спасать. Жаль, куртку снял, сейчас бы накинул на этого рыжего упыря, как делал это обычно, и дело в шляпе, но куртка была внизу, а у него теплилась надежда, что взбалмошная кошка спрыгнет сама, и он, давая протяжку времени, вперился в не зашторенное окно на втором этаже. Там красивая высокая женщина с тёмной тяжёлой косой хлопотала возле кровати, на которой лежала старуха.