Вскоре после смерти Бондарева Кожемяко вспомнил ещё один рассказ писателя из его детства. Приведу и его: «Мой отец был народным следователем, всю свою молодость ездил по южным уральским степям. С отцом ездили мать и я. Любовь к степи, жаркому запаху трав, безграничному простору синевы, к полыхающим в ночи звёздам, к утренней росе, печальным осенним закатам, к случайным дорожным встречам не остывает во мне до сих пор» («Правда». 2020. № 34).
В 1927 году Василий Бондарев был переведён в Ташкент. Но какую должность он занял на новом месте, пока выяснить не удалось. Точно известно, что почти сразу после переезда в Ташкент его жена родила второго ребёнка – дочь Элеонору.
В Центральной Азии Бондаревы провели почти четыре года. Но их сын это время почти не запомнил. Только в 2005 году поведал журналисту Владимиру Винникову: «И был жаркий, с арыками и карагачами, Ташкент, – где я прожил до шести лет» («Завтра». 2005. 1 ноября).
В 1931 году Василий Бондарев был вызван в Москву, но кто именно и для чего его позвали в столицу, до сих пор остаётся тайной. Пока неясно и то, какую ему в советской столице предложили работу (внучка писателя Вера не исключает, что её прадед имел отношение к спецслужбам). Жильё Бондаревым выделили в Замоскворечье, в Большом Спасоболвановском (ныне 1-м Новокузнецком) переулке, 4, в доме, который когда-то принадлежал конфетной фабрике. Они получили две комнаты в коммуналке, рассчитанной на шесть семей, с общим коридором и общей кухней. Все соседи оказались тоже приезжими – правда, они перебрались в Москву из близлежащих к столице губерний.
Добавлю: когда уже Бондаревы крепко осели в Замоскворечье, мать Юрия перевезла в Москву из Полтавы своего отца – деда Иосифа, как его звал маленький Юрий. Этому дедушке приспособили небольшой уголок в одной из комнат, который от других помещений был отделён шифоньером.
В ту пору самого Юрия более всего тянуло на Яузу пускать кораблики и в голубятню. История района его тогда не интересовала. Он не сильно задумывался о том, что по соседству с его домом в течение многих десятилетий находился храм Спаса Преображения, который власть закрыла прямо перед переводом отца в Москву (снова он открылся только в 1992 году). Вообще в семье Бондаревых тогда не были приняты разговоры о прошлом и о вере – все предпочитали грезить светлым будущим.
В 1936 году Клавдия Бондарева родила третьего ребёнка – сына Евгения. Проблем в доме, естественно, прибавилось. А она ведь ещё продолжала работать в детском саду. Поэтому часть забот легла на плечи старшего сына Юрия. Он стал отвечать за походы в булочную и молочную. На него также повесили переноску со двора в квартиру дров и доставку воды. Но стоило появиться свободной минутке, как парень сломя голову бежал на улицу или на Яузу.
Его увлечения в 1984 году подробно перечислил критик Владимир Коробов: «гимнастика в школьном зале до закрытия, футбол и волейбол на всех площадках и до полного обалдения, купание в Канаве, Яузе и Москве-реке до синих цыпок, велосипед (чаще всего чужой) до поры, когда уже и с зажжённой фарой ничего не видно; и страшные истории, рассказанные в сарае, и киношка (куда надо попасть без билета) про войну, и тайные папироски за липой на заднем двору, и поиск челюскинцев по репродуктору, и праздничные колонны демонстрантов (пристроиться и вместе с ними прошагать), и первая личная тайна – конопатая девчонка из соседнего двора» (
