Ютланд отпрыгнул, сказал зло:
– Ну что, толстолобый?.. Не по зубам?
– Я тебя, – прорычал див, – все равно… разорву…
– Дурак, – сказал Ютланд с отвращением. – Я оставлю тебя в покое, если скажешь насчет черного всадника на черном коне, что скачет по ночам в сопровождении черного хорта с красными глазами. Если ты жил долго, должен хоть раз о нем услышать…
– Разорву и сожру, – прохрипел див. Он с трудом поднялся, держась одной рукой за стену, другой крепче сжал дубину. – Мелкая тварь…
– Говори, – предложил Ютланд. – А лапа заживет. На тебе же, как на собаке, да?
– Разорву… на части…
– Слышал, – сказал Ютланд, – или не слышал?
– И… сожру…
Он замахнулся дубиной, Ютланд наблюдал за его рукой, отпрыгнул. Дубина с треском сшибла верхушку скалы, разбрызгав камешки, словно капли воды с высокой волны.
– Дурак, – сказал Ютланд уже со злостью, – тебя же вежливо спрашивают!
Див молча замахнулся и ударил снова. Ютланд отскочил, на миг укрылся за стеной из камня.
– Не зря вас, дураков, истребляют!
Див взревел и начал методично наносить удар за ударом по скале. Она пошла трещинами. Начала рассыпаться, но Ютланд успел выскочить раньше и, забежав за спину дива, с силой рубанул топором по здоровой ноге.
– Получи!
Див с диким ревом, полным страха и боли, завалился на спину. Земля вздрогнула, а Ютланд с усилием поднял с земли обеими руками огромный валун размером с быка.
– Этот больше, чем втрое?
Див не успел ответить, только начал поднимать лапу, пытаясь закрыться, как Ютланд с силой обрушил камень вниз.
Рука треснула, как сухая ветка дерева, а череп разломился и просел под тяжестью огромного валуна.
Во все стороны брызнула густая липкая кровь.
– А твой череп мне как-то без надобности, – повторил Ютланд.
Дыхание все еще рвется из груди с надсадными хрипами, в глазах кровавая пелена, но ощутил ликование, удержался, не впал в то сладостное безумие, когда ничего не помнит, а потом в недоумении смотрит по сторонам, видя вокруг трупы в лужах крови и чудовищные руины.
Он уже повернулся идти обратно, на душе паскудно, поиски всадника на черном коне не просто затормозились, все на том же месте, и даже непонятно, где искать следы…
За спиной далеко-далеко раздался слабый крик, вроде бы женский. Он остановился, прислушиваясь, крик повторился.
Еще не желая вмешиваться и вообще что-то делать, он развернулся и побежал в ту сторону, лишь через минуту сообразив, что это в нем заговорила человеческая черта бросаться на помощь другому человеку, тем люди и сильны, как говорил дядя Рокош…
Он перепрыгнул загораживающий дорогу каменный гребень, из зарослей в сотне шагов впереди выскочила женщина с обезумевшим от ужаса лицом. За ней, тяжело топая толстыми широкими ступнями, гонится огромный див в два человеческих роста и вдесятеро тяжелее.
Ютланд крикнул:
– Давай сюда!.. Побыстрее!.. Здесь щели…
Женщина неслась к нему с такой скоростью, что расстояние между нею и дивом начало увеличиваться, однако на полдороге к Ютланду вдруг вскрикнула, стала короче, ноги до колен оказались в песке, тут же осела в нем до пояса.
Зыбучий песок, подумал Ютланд. Эта дура, если живет где-то вблизи, должна бы знать, но страх даже людей лишает рассудка, не только женщин.
– Раскинь руки, – крикнул Ютланд, – и не дергайся!
Он побежал навстречу, а див первым добежал до места с зыбучим песком, остановился, даже не пробуя в него войти, только ноздри широкого приплюснутого носа мощно раздуваются и схлопываются, будто по запаху определяет размер участка с предательским песком и его глубину.
