– От имени императора мы благодарим вас за то, что явились в Лазурный дворец в этот чудесный день, – вещал советник Вэй ещё не зная, что госпожа больше не сидит, а уверенно идёт к нему.
Неспешно, ведь в красивом и богатом платье передвигаться не так-то просто. Расшитый подол утяжелял низ не только спасая от игривого ветра, но и замедляя меня. Лия молчком потрусила следом, не желая отставать от светлой госпожи. Советник Вэй благодарил женихов, а те всё с меньшим интересом слушали старца, во все глаза глядя на меня. Похоже, женщинам в этом мире не принято встревать в чужие разговоры, даже если они единственные наследницы местной империи.
– И я благодарю вас за визит, – перекричала я советника, отчего он взглянул на меня и замолчал. – Я рада приветствовать каждого из вас, о прославленные воины. И сразу хочу предупредить, что каждый, желающий жениться на мне, должен понимать, что не станет единственным!
– Светлая госпожа, – прошептал советник Вэй, – прошу, давайте не будем спешить.
– Лань Сэчжень, – не обратила я внимания на предупреждение, – мой первый и возлюбленный муж. И он останется им всегда. Кто из вас не готов стать вторым в моём гареме, прошу не отнимать зря времени.
На слове «гарем» мужские лица вытянулись, а советник Суй крякнул.
Быть храброй перед малознакомыми людьми несложно. Даже легче, чем перед хорошо знакомыми, кто видел твои неудачи и казусные ситуации. Да, дома я такой не была. Только перед Глебом храбрилась, и то недолго.
Парнишка он был скромный и тихий. Худенький, долговязый мальчишка в очках с широкими линзами жил этажом ниже, с бабушкой. Добрая старушка часто пускала меня к себе, когда пьяный отчим ругался с нетрезвой мамой. Пока они орали, поливая друг друга всеми возможными ругательствами, я попивала чай в гостях у бабушки Любы и делала домашку вместе с Глебом. Мы учились в одной школе, но в параллельных классах. Мне достался математический, а ему с уклоном в иностранные языки. Поэтому, в то время как я лучше понимала алгебру, он помогал с английским и попутно изучал французскую газету. Их учитель каждый месяц раздавал своим по развороту иностранной макулатуры. Изучали не все, но Глеб оказался добросовестным ботаником, лишь алгебру тянул едва-едва.
Ребята постарше смеялись над ним, а я защищала, пока над нами не начали подшучивать распевая:
– Тили тесто, жених да невеста!
До того позорного дня мы и домой не раз возвращались вместе.
– Здрасьте-мордасьте! – кричала я, заметив однокашника возле раздевалки.
Он краснел от кончиков ушей до бровей, но всегда смущённо здоровался в ответ, а после мы шли к нему. Мне нравились те дни, ведь бабушка Люба никогда не повышала голоса и не пила спиртного, а пирожки готовила – ну просто объедение!
Как же мне не хватало её пирожков, когда я съехала от родителей. Как же мне не хватало их теперь. С тоской я взглянула на опустевшее блюдо и поняла, что рисовых шариков тоже не хватило.
Подняв опечаленный взор от золотого блюда, я случайно встретилась взглядом с украдкой посмеивающимся Сэчженем. Вопросительно взглянула на мужа, а он одними губами произнёс: «гарем», возвращая меня в действительность и заставляя ощутить жар на щеках и ушах.
Икнув, я обернулась к недовольно бурчащим женихам. Взглянула на встревоженных советников и решила, что пялиться на довольного Сэчженя приятнее.
– Мне подходит! – выкрикнул дерзкий красавчик, на чьём лице отразилась задумчивость.
