Ближе к утру они собрались в гостиной. На полу лежали четыре рюкзака. На столе – бумажные билеты. Молчаливая готовность висела между ними, как сеть.
– Мы ещё можем передумать, – сказал Антон, но его голос не был уверен.
– Нет, – покачала головой Вика. – Мы уже перешли первую черту.
– Осталась последняя, – добавил Артём. – Зайти в самолёт.
Саша просто посмотрел на них, потом в окно.
– Мир, в котором мы жили, был слишком тихим. Мне кажется, шум начнётся там.
В дверь никто не стучал, телефоны молчали, но всё внутри подсказывало: их уже ждут.
Аэропорт Шереметьево встретил их привычной суетой: катящиеся чемоданы, объявления над головой, запах кофе и металла. Всё было будто всегда: гул голосов, блики на кафельном полу, усталые лица в очередях. И всё же – что-то изменилось.
Внутри у каждого из них – напряжение, которого не могли понять ни прохожие, ни стюардессы, ни пограничники.
Они были чужими в мире, который привык считать их своими.
Перед стойкой регистрации стояла очередь. Вика заметила, как её руки дрожат, когда она достаёт паспорт. Она сделала глубокий вдох и шагнула вперёд. За ней – Саша, спокойный снаружи, но сжимавший ремешок рюкзака так, что побелели пальцы. Артём держал нейтральную мину, словно ехал в командировку. Антон – почти безмолвен, лишь изредка поднимая глаза к электронному табло: рейс SU107 – Москва–Сингапур. Пересадка на рейс в Дарвин – через шесть часов.
Пограничник мельком взглянул в их документы, пробежался по глазам каждого. На лице – ни тени подозрения.
– Цель поездки? – спросил он у Артёма.
– Туризм, – ответил тот без паузы.
Штамп. Проход. Один за другим.
Когда они отошли от пограничной стойки, Антон наконец выдохнул.
– Слишком просто, – тихо сказал он.
– Значит, правильно делаем, – ответил Саша.
Взлёт прошёл без происшествий. Москва осталась под ними – чёрное пятно с золотыми нитями шоссе и огней. Потом – ночь и облака.
Каждый сидел в своём кресле, молча, как в своей капсуле. Обычные пассажиры вокруг листали журналы, смотрели фильмы, зевали. Их реальность была другой.
Она открыла блокнот и начала рисовать – рукой, дрожащей едва заметно. Стена. Та, что повторялась снова и снова. Но в этот раз – с воротами. Узкими, почти незаметными. Она не знала, откуда пришёл этот образ. И не была уверена, хочет ли войти.
Артём пытался читать – технический отчёт, скачанный заранее, – но мысли ускользали. В голове пульсировала одна и та же фраза из переписки с RedSun.73: «Не показывайте свои лица.» Что это значит? Их кто-то ищет? Или… они уже находятся под наблюдением?
Он посмотрел в иллюминатор. Где-то внизу – бесконечная тьма и море. Ни огонька. Ни звёзд.
Саша не спал. Смотрел прямо перед собой, будто экран перед ним показывал не фильм, а нечто невидимое. Он чувствовал, что это путешествие было предрешено. Что вся его жизнь – подготовка к одному моменту. Не к встрече со Стеной. А к переходу.
Антон слушал, как гудит самолёт, и вспоминал, как отец однажды сказал: «Всё, что стоит знать – скрыто в белом шуме.» Тогда он не понял. А теперь – начинал.
Впереди – Сингапур. Потом – Дарвин.
Жаркий воздух ударил в лицо, как раскалённое одеяло. Утро в Австралии было ярким и глухим. Такси, автобусы, шум аэропорта – всё казалось ускоренным, неестественным, как во сне.
Они не разговаривали лишнего. Словно знали: скоро начнётся то, что потребует полной сосредоточенности.
