Они быстро добежали до бака.
Плот находился на своем фундаменте при входе в подшкиперскую.
Дверь в нее была открыта. Борзов заглянул туда, но там стояла кромешная темень, и только раздавался рокот дизеля от аварийного пожарного насоса.
– Дизель работает, но почему нет воды в магистрали? – удивился Борзов.
Он огляделся. Аварийного фонаря на переборке подшкиперской не было, но перед ее дверью стояли баллоны с кислородом и ацетиленом. Как не долбал Борзов Серегу, но он, предвидя завтрашнюю работу, никогда не отсоединял от них шланги. Вот и сейчас эти шланги были прикручены к баллонам.
Увидев такую картину, Борзов радостно крикнул:
– Серега! Зажигай горелку!
Серега, ничего не поняв, быстро размотал шланг, открыл баллон и зажег горелку.
Борзов, не дожидаясь, пока Серега отрегулирует пламя, выхватил у него горелку и бросился внутрь подшкиперской, подсвечивая ей себе путь.
Так и оказалось, как он думал. Дизель работал, и муфта насоса была соединена с ним.
Дизель запускался отлично. Месяц назад Борзов сам поменял на нем форсунки с топливным насосом.
Но на приемной магистрали насоса было два клапана. Один из форпика, а другой из-за борта. Клапан из форпика был покрашен зеленым цветом, а который был из-за борта – красным. Открытым оказался зеленый клапан.
Вода из форпика была откатана после окончания погрузки, и он был пустой.
Кто-то при запуске дизеля перепутал клапана. Ведь в темноте цвета клапана не разглядишь.
Насос, который находился ниже, на уровне ватерлинии, перегрелся, заклинил и его привод, ведущий наверх к дизелю – срезало. Поэтому в пожарной магистрали воды почти не было. Насос только выкачал небольшой остаток воды, который и поступил в пожарную магистраль. Вот этими остатками воды Борзову и обожгло ногу.
Пока Борзов осматривал дизель, Серега с Вадиком освободили плот от креплений, а потом они втроем так же выкинули его за борт. Проследив за плотом, Борзов с удовлетворением увидел, что и он начал раскрываться.
Они все вместе быстро прошли к трюму номер два, где столпились филиппинцы, которые спустили через фальшборт штормтрап и ждали, когда к нему подойдет шлюпка. Все они были возбуждены и о чем-то горячо спорили.
Экипаж шлюпки собрал три выкинутых плота и подволок их к штормтрапу.
Капитан дал приказ:
– Экипажу покинуть борт судна! – и экипаж стал по штормтрапу спускаться в подошедшую шлюпку, а часть его стала перебираться в плоты.
У большинства филиппинцев с собой были даже личные вещи. Они не боролись за живучесть судна, с пожаром. Они спасали свои шкуры.
А капитан, дождавшись, когда последний филиппинец спустится на шлюпку, встал на штормтрап, оглядел опустевшую палубу и тоже спустился в нее.
Борзов с разочарованием посмотрел на свою одежду, ту в которой ему придется, неизвестно сколько, «куковать» на этих плотах.
На нем была только старая футболка с шортами, резиновые тапки на босу ногу, часы и обручальное кольцо. Это было все, с чем он покинул борт судна. Остальные вещи остались в каюте и сгорели.
Вадик был одет также, а вот Серега был немного прозорливее.
Его каюта находилась первой от входа. В рейсе, конечно, в ней было не очень-то комфортно жить. Потому что каждый входящий и выходящий на палубу, хлопал дверью. Иногда, среди ночи Серега от этих хлопаний просыпался и матерился на «разных недоделков». А вот сейчас ему даже повезло с расположением каюты. Он прихватил с собой одеяло, куртку, ящик сублимированной лапши и даже пластиковую электронную карточку, на которой у него лежали деньги.
