Борзов почти добежал до трапа, но дым нещадно ел глаза, и из-за него вокруг ничего не было видно. Темнота.
– А если и там наверху дым, – проносится мысль, – Добежать назад дыхания не хватит.
– Да чёрт с ним, с жилетом, – махнул рукой на свою затею Борзов.
Он тут же развернулся и выбежал на палубу. Глубоко, полной грудью, вдохнул свежий воздух.
– Да! Назад бы воздуха не хватило, – опять пронеслась мысль.
Если бы он побежал за документами, которые были в спальне в шкафу, дыхания бы точно не хватило на обратную дорогу.
Ветер сносил дым с пламенем на правый борт. К шлюпке и плотам правого борта уже не подойти. Они горели. Но, ниже, на главной палубе был ещё один плот.
Серёга выбежал из двери своей каюты с жилетом, ящиком лапши и одеялом. Его каюта как раз находилась у входной двери.
– Только и успел взять, – возбуждённо, блестя глазами, орал он.
– На главную палубу! Там плот! Давай его скидывать! – прокричал ему в ответ Борзов, и они кинулись к плоту на главной палубе.
Навстречу им из коридора выбежал Вадик:
– Какая-то падла открыла дверь из машины и весь коридор в огне и дыму – в бешенстве орал он, – Я не смог добраться до ящика дистанционки!
– Давай плот скидывать, – не обращая на его крики внимания, Борзов прокричал в ответ Вадику, – Сейчас может топливо взорваться. Большая температура в машине! Смотри! Уже из иллюминаторов бьет пламя.
Борзов выкинул руку в сторону иллюминаторов правого борта.
А там уже было видно, как пламя красно-черными языками вырывалось из пустых глазниц иллюминаторов.
Рядом оказался моторист Вадика, Он, плача навзрыд, умоляюще протягивал руки к Борзову:
– СО2. СО2. Чиф включи, пожалуйста, СО2.
– Да пошел ты… со своей СО2. Где твоё место?
– У шлюпки, – прервав поток рыданий, прохрипел он.
– Так иди и помогай её спускать, – это уже Борзов прокричал ему, видя как остальные филиппинцы, с капитаном во главе, все в жилетах и личными вещами, начинали спускать шлюпку.
А они втроём кинулись к плоту. Но не тут-то было.
Инспектор в Гонконге заставил капитана перевязать узел вытяжного троса на прессостате вместе с его слабым звеном. И сейчас плот было невозможно сдвинуть с места.
Он был ещё привязан к тому же, капроновым кончиком к леерам. За эти два месяца узлы этого капронового троса окаменели. Узел не поддавался. Ну не грызть же его зубами! Борзов лихорадочно окинул взглядом палубу, пытаясь найти что-нибудь железное.
Вон! Кусок шпильки от крышки! Как он его давно хотел выкинуть за борт! Но всё руки не доходили. Теперь спасение здесь! В этом куске железа. Борзов схватил шпильку и принялся бить ей по треклятому кончику.
Он быстро перебил узел, крепящий плот к леерам. Вместе они освободили плот от паутины верёвок и, поднатужившись, выкинули его за борт. Плот смачно плюхнулся в зеркальную гладь воды. Вытяжной линь держал его за судно, и плот начинал раскрываться.
Слава богу! Один есть! Борзов захотел погладить крест на шее. Но его не было. Тут он вспомнил, что снял его, когда мылся! Вот невезуха! Золотой крест с золотой цепью остались в каюте.
– Надо же! Да черт с ним! Главное – выжить, – мелькнула мысль, и он крикнул Вадику и Сереге:
– Погнали на бак! Там есть еще один плот!
Пробегая вдоль надстройки, Борзов наступил на пожарный шланг, который валялся на палубе. Обнаженную ногу обожгло кипятком из шланга. От неожиданности он чуть не взвыл но, не обращая на боль внимания, все равно побежал вслед за Вадиком и Серегой на бак.
