После пар в корпусе становилось тише: уходили почти все. Аня оставалась, чтобы взять очередную стопку книг в библиотеке и посидеть в читальном зале над конспектами.
– Это вы у нас первый курс? – спросила библиотекарь, кладя на стол абонемента очередную книгу.
– Да, – ответила Аня.
– Ваши к нам почти не ходят, а вы так часто… Тему курсовой уже придумали?
Их вот-вот должны были распределить, и она без всяких заданий бралась за то, что казалось ей интересным, в попытках зажечь внутри трескучий и такой уже привычный огонёк.
– Темы пока нет, но я хочу изучать фольклор.
– Посмотрите тогда для начала учебник. На дом только в следующем семестре – почти все раздали.
В тот вечер она сидела в читальном зале до тех пор, пока не начал болеть от голода желудок. Да и библиотекарь стала ёрзать на своём месте и подёргивать нить, будто бы на что-то намекая. Пора было вставать и уходить, чтобы возвращаться домой и готовиться к ещё одному дню, который приблизит её к цели. Уезжать из наполненного огнями центра к сереющим, промокшим окраинам.
Мама пришла совсем поздно – они с тётей Оксаной ходили в кафе, – и заглянула из освещённого коридора в комнату Ани, где было уже темно.
– Спокойной ночи.
– Спокойной.
Тут всё и закрыла чёрными крыльями ночь. Перемахнув через несколько часов, она приоткрыла завесу под утро. Аня снова сидела в читальном зале, а библиотекаря не было. Осталась только куча формуляров на столе. Свет в книгохранилище горел, дверь была открыта и стояла невозможная тишина.
Аня поднялась, прошла внутрь, слыша, как скрипит пол ногами пол, и стала ходить между стеллажами. То и дело задевая локтями выступающие с полок книги, она аккуратно заталкивала их на место, пока вдруг не поняла: в этой небольшой комнате есть ответ на её вопрос, и нужно поспешить, пока библиотекарь не вернулась.
Теперь она еле вытаскивала с полок книги, которые только туда запихнула, и открывала их – а в них ничего не было написано. Нет, снова ничего нет, и опять пустые пожелтевшие страницы.
Но вот где-то над головой мелькнуло: стой – Аня подняла руку и схватила наугад небольшой пухлый томик с орнаментом на корешке. Страницы его светились нездешним мягким светом, но тоже были пусты. Аня листала и листала их – а они молчали. Неужели она не сможет и здесь – а сможет ли тогда наяву, если её подсознание к этому не готово?
В коридоре, за дверью читального зала, послышался стук каблуков и звон чайной ложки в кружке. Это библиотекарь. Она помыла кружку из-под чая в раковине и возвращается обратно – осталось всего ничего. Ну давай же, давай… Мы так долго друг друга знаем, и я годами иду к тебе навстречу – заметь мои старания, прими мою любовь, дай шанс. Я готова.
Не грозою станешь, а словом, не псом, а вороной – укроешься, и будет так.
На часах горело пять. Стук кружки о стол абонемента, как оказалось, исходил с кухни – это уже проснулась мама. Она часто мучилась бессонницей по утрам.
За окном тихо пели птицы. Б95 – записала Аня на листке бумаги, встав с постели. День обещал быть интересным – в библиотеке её ждал ответ. И снова нити, нити без конца тянулись от каждого, кто проходил мимо Ани в корпусе гумфака. Она прервала их разом, прикрыв за собой дверь читального зала, и сразу же зародилась ещё одна нить.
– Доброе утро. – Библиотекарь подняла на неё глаза, глядя, как она пишет требование на стойке.
