Заглянул высокий горбоносый мужчина, Тина никак не могла запомнить его имени. Он отвесил пару дежурных комплиментов и завязал долгий бессмысленный разговор, перевирая фамилии писателей и поэтов… Когда появилась Аманда, Тина готова была броситься ей на шею.
– Ещё немного, и я бы уронила на него стеллаж, – призналась она шёпотом, когда навязчивый посетитель наконец ушёл. – Хотя бы за Мэлори, который у него превратился в «Уморли».
Аманда прыснула в кулачок, оставляя на руке отпечаток морковной помады:
– А по-моему, подходящая фамилия для автора «Смерти Артура». Не кисни, Тин-Тин. И я бы на твоём месте не была такой переборчивой. Всё же мужчина ухаживает!
По скромному мнению Тины, под «ухаживаниями» обычно понималось нечто иное, а не визиты раз в несколько месяцев и дурацкие разговоры, однако она благоразумно промолчала. На тему семьи и любви Аманда могла рассуждать часами – особенно теперь, когда в свои тридцать девять наконец обзавелась и вожделенным мужем, и ребёнком.
«У меня всё правильно», – любила она повторять.
Эта фраза подразумевала продолжение: «А у тебя – нет». Но Аманда позволяла себе его только во время грандиозных ссор, то есть не чаще раза в квартал, за что Тина была ей весьма благодарна. Начало обеденного перерыва ознаменовал писк микроволновки и густой запах варёной капусты. Когда Пирс проскользнул в реставраторскую, никто не увидел – чудо на самом деле, потому что в любой толпе импозантный высокий мужчина с тонкими чёрными усиками и благородными кудрями до плеч неизменно оказывался под перекрестьем любопытных взглядов. Но в библиотеке Пирс точно обращался в призрака, беззвучного и прозрачного… Впрочем, учитывая его кулинарные пристрастия, долго оставаться незамеченным он не мог.
– Развонялся, – сморщила нос Аманда и сделала страдальческое лицо: – Слушай, я прогуляюсь до кафе? Здесь сидеть невозможно. А потом вернусь и сразу тебя подменю.
На мгновение у Тины в душе всколыхнулась душная волна: несправедливо, она же только что на работу явилась, так почему уходит первой? Но спорить было бессмысленно; распорядок дня никогда не менялся, и всё, что можно было получить, возражая, – хорошую порцию скандала.
Не нужного никому.
– Хорошо, – покорно улыбнулась Тина, механически перебирая регистрационные карточки, давным-давно рассортированные. – Не задерживайся только, я на печенье долго не протяну.
Аманда хихикнула, подхватила сумочку со стойки, накинула на одно плечо пиджак в пайетках – и выпорхнула навстречу солнечному свету, лёгкая, как бабочка, несмотря на десяток лишних килограммов и неустойчивые каблуки розовых туфель.
Это вызывало чувство… зависти?
– Ушла? – тут же высунулся Пирс из реставраторской и подмигнул. – Заползай ко мне, Тин-Тин, никто не украдёт твою стойку. Мистер Фогг бдит, если что.
– Как Соколиный глаз! – донеслось хриплое с дальнего стола, и шахматисты рассмеялись.
Тина невольно улыбнулась.
Мистер Пирс, старший и единственный реставратор муниципальной библиотеки Лоундейла, ей нравился – ну, насколько может нравиться мужчина на тридцать лет старше. Во-первых, он действительно обожал литературу и рассуждал о том, что Скелтон вырос из Чосера и народной поэзии, с той же горячностью, с которой его приятели спорили о футболе и крокете. Во-вторых, он дарил книгам новую жизнь.
Не только редким и ценным – любым, которые попадали в его волшебные руки.
