– Глядите, соседи, ваши избы горят! – воскликнул он, бледнея.
Все разом обернулись. Над крышами изб Лыкова и Обухова бушевало пламя, и клубы чёрного дыма усиливающийся ветер уже рассеивал над хутором.
– Хосподи, да что же это! – закричал не своим голосом Матвей и бросился бежать к калитке.
Борис тут же поспешил за ним следом. Митрофан хмуро зыркнул на сыновей.
– Сестру отпустите покуда и вёдра берите, – сказал он. – Ежели ведьма соседские избы средь бела дня подожгла, то это не Варвара наша. А соседям Хосподь подсоблять велел, так что…
Он спешно пошёл к сараю за инструментом, который мог пригодиться в борьбе с пожаром.
Минула ещё одна неделя. Всё это время Варвара провела дома. Отец запретил ей выходить со двора ни днём, ни ночью. Да и идти собственно было некуда. От всего хутора после пожара нетронутыми огнём остались только изба Рогожиных и их подворье. Хозяйства соседей выгорели дотла. Убитые горем погорельцы, не дожидаясь утра, покинули хутор. Уходили они налегке, так как всё их имущество уничтожил огонь. Самое ценное, что уносили с собой несчастные люди, – это собственные жизни.
– Вот ведь как бывает, – вздыхал Митрофан, сидя с сыновьями под навесом крыльца. – Хоть бы кто попрощался с нами. Будто мы виноваты в пожаре случившемся. Стоял ведь как оплеванный, а все Лыковы и Обуховы на меня, будто на ворога, исподлобья зыркали.
– Совестно, видать, было, – предположил, вздыхая, Прохор. – Они ведь Варвару нашу огульно в якшаниях с Сатаной обвинили. Ведьма, дескать, она, а тут…
– Сейчас они ещё больше эдак думают, – вздохнул Пётр. – Избы-то соседские враз обе заполыхали, будто поджёг кто! А дальше что? Пожар ихние хозяйства целиком проглотил, ничегошеньки не осталось. А вот нас пожар не коснулся и угас, будто водой с небес его полили.
– Так что это – колдовство или кара небесная? – поинтересовался Семён. – Ведь у нас всё было хорошо, когда у соседей скотина дохла.
– То-то и удивительно, – теребя бороду, буркнул отец. – Хочешь – думай на Варвару худо, а хочешь… Ничего понять не могу, кругом идёт головушка моя.
– А что, если её в станицу свезти? – предложил Прохор. – Заведём в церковь, там всё и прояснится. Ежели ведьма Варвара наша, то перед ликами святыми всё и прояснится.
– Сомневаюсь в том, – покачал недоверчиво головой Пётр. – После пожара мы как её пытали? Образа на стене лобызать заставляли. И что с того? Целовала, крестилась, молитвы читала… И хвост у неё не вырос, и копыта на ногах не появились.
– В избе одно, а вот в церкви, – хмурясь, пробубнил отец, – в церкви святости больше. Вот только Варвару сейчас везти в станицу не можно. Соседи наши бывшие уже поди про нас столько наговорили, что семь вёрст до небес! Боюсь я, прибьют люди девку нашу, как только в станице объявимся.
Отец и сыновья помолчали.
– А что, если батюшку сюда, в хутор, привезти? – предложил Семён. – Пущай с собою причиндалы разные прихватит, чтоб бесов из Варвары вытрясти, ежели эдакие в ней окажутся.
Отец выпрямился и одобрительно посмотрел на младшего сына.
– Молодец! – похвалил он его. – Мы с Прохором и Петром в станицу, а ты остаёшься за хозяйством и сестрой приглядывать. Глаз с неё не спускай ни на минуточку!
* * *
Как только отец и старшие братья уехали в станицу, Семён обратился к сестре:
– Ты уж не серчай на меня, Варварушка, но я запру тебя в избе под замок. Мне надо в лесу черенки для лопат и граблей из дубняка вырубить.
