Толстый молодой человек, замыкавший шествие, споткнулся, упал на стену, выругался, согнулся пополам, и его начало тошнить чуть ли не на собственные сандалии.
– Поторапливайся! – со смехом сказал ему стройный, чисто выбритый мужчина с орлиным носом. – Мы побывали еще не во всех здешних питейных заведениях!
Наверху с грохотом открылись ставни.
– Блюй в другом месте, мерзавец!
Толстый вытер испачканные губы и всмотрелся в темноту.
– Я – всадник республики и имею право блевать где хочу! А теперь заткнись, если не хочешь получить по морде!
Напуганный высоким положением говорившего и его телохранителями, домовладелец быстро исчез.
Пьяные громко расхохотались.
Ссориться с компанией «золотой молодежи» мог только глупец. Все граждане считались равными, но на самом деле Римом правила элита, состоявшая из сенаторов, всадников, или эквитов, и богатейших землевладельцев. Эти аристократические семьи составляли клику, пробиться в которую могли только люди, обладавшие огромным богатством. Судьбу республики решали несколько человек, принадлежавшие к этой небольшой группе.
Толстого вырвало снова.
– Проклятые плебеи, – сказал он, положив мясистую руку на плечо приятеля. – Не обращай внимания, дружище. Просто у меня с ногами плоховато.
– Плебс хорош в небольших количествах, – согласился тот. – За исключением армии и полевых работ.
Гуляки заулыбались, но плотный рыжий, возглавлявший группу, нетерпеливо сказал:
– Пошевеливайтесь, иначе мы никогда не доберемся до Лупанария!
Название самого знаменитого римского борделя заставило нобилей навострить уши. Его обитательницы славились на всю Италию. Встрепенулись даже самые пьяные.
– Что, Целий, не терпится? – с легкой досадой спросил худой.
– Это же лучший публичный дом в городе. Тебе давно следовало посетить его. – Целий алчно потер руки. – Нигде больше не найдешь столько красивых женщин!
– Кажется, туда только что доставили новую партию рабынь из Германии. – Толстый откашлялся. – Но сначала я хочу выпить!
– А потом в публичный дом! – хлопнул его по руке Целий.
– Если смогу до него добраться!
– И я тоже! – засмеялся самый старший из гуляк, которому было сорок пять. – А ты пойдешь? Или боишься жены? – спросил он предводителя.
Стройный добродушно улыбнулся. Он уже много раз слышал эту подначку. Друзья немного завидовали гордому имени его жены и подтрунивали над его супружеской верностью. Но реплики пьяных приятелей не могли его пронять. Все знали сдержанность этого молодого нобиля, и он не собирался портить это мнение о себе.
– Будь германские женщины действительно красивыми, я мог бы поддаться искушению. Но все они – конопатые ведьмы!
Остальные засмеялись, желая доставить удовольствие своему могущественному другу. Этот политик сумел пережить кровавые чистки Суллы, наследника первых диктаторов Рима Цинны и Мария. Несмотря на множество угроз, он отказывался разводиться с женой, дочерью врага Суллы. Родня и сторонники стройного несколько месяцев уговаривали Суллу, и наконец он отменил смертный приговор. Предсказание диктатора о том, что этот человек со временем подчинит себе римскую аристократию, было забыто, и теперь общественность считала честолюбивого всадника одним из самых многообещающих молодых римлян.
– Тогда трахни кого-нибудь из тамошних мальчиков, – бросил Целий. – А женщин оставь нам.
Нобиль потер орлиный нос:
– Я думал, все эти мальчики живут в твоем доме.
