В Воронежской губернии бытовали рассказы о том, как в древние времена некие «татары» (а по словам других рассказчиков – кочевое племя «людоедов», которыми предводительствовала Вандала-княгиня) хоронили в курганах свои сокровища: клад несколько раз пересыпали золой, поливали наговоренной водой, потом «татары», встав вокруг кургана, дружно плевали на него и трижды нагибались, повернувшись к кургану задами. Если же кто-нибудь из «татар», уезжая от зарытого сокровища, оборачивался, то его тут же закапывали живьем в курган: «Жалко тебе? На, довольствуйся, если жаль!»[1]
Вообще же человеческие жертвы приносились на месте захоронения клада только в особых случаях. Такой клад считается заклятым «на человеческие головы» – на одну, три, пять, шесть, девять или двенадцать, по числу человеческих жертв – иногда до ста. Клад, над которым приносились человеческие жертвы, может «появляться» в виде старика, женщины или ребенка.
Суетная вера «в какие-то заклятые клады» опровергалась православной церковью со вполне научных позиций. «У тебя клады горят и пересушиваются, у тебя они говорят языком человеческим, – пеняет священник в “Домашней беседе о так называемых кладах” крестьянину-суеверу, всерьез воспринявшему кладоискательские байки. – Посуди своим умом, возможно ли это?» По мнению священника, «горящий» ночью свечой клад – не что иное, как блуждающие болотные огоньки и светящиеся во тьме гнилушки. А вот что касается явлений клада в виде животных, то тут священник склонен видеть явление бесплотных тонких материй и рекомендует убедиться в этом, проведя такой эксперимент: «Убей петуха и зарой его поздней осенью, а если можно зимой, в землю. Весной наблюдай, что из этого выйдет. Когда откроется теплая весна, то и твой петух непременно выйдет на поверхность земли; но это будет не самый петух, которого ты зарыл в землю, а его, так сказать, тень, образ, происшедший от истлевших или разложившихся разных частиц его тела. Такое явление повторяется и на кладбищах в тихую, весеннюю, теплую ночь, если тело человека не глубоко зарыто, и при малейшем дуновении ветерка исчезает».
По поверьям, клад может принимать вид и того, в чем он спрятан. Например, клад, завязанный в шкуру жеребенка, является в виде жеребенка; клад, положенный вместе с хозяином в гроб, является в виде гроба. Правда, существует мнение и о том, что все «появления» кладов попросту относятся к действию нечистой силы, которая стережет зачарованные клады. Она-то, нечистая сила, и показывается то стариком, то собакой, то петухом – для того, чтобы легче погубить христианскую душу. Особенно опасными считались клады, являющиеся в образе старика или петуха – по поверьям, это такие деньги, что как возьмешь их, так и умрешь, а душу нечистые тут же уволокут.
Помимо жертвоприношения или возжигания жертвенного огня, магический обряд захоронения клада включал в себя заговор. По мнению деревенских колдунов, заговор владельца клада – обстоятельство, «совершенно непобедимое никакими силами», все равно как благословение родительское, вовеки нерушимое. Заклятия на клады не имели общих, раз и навсегда установленных формул и зависели от личных целей заклинателя, но во всяком случае были обязательным элементом укрывания клада. Клад заклинали на годы, десятилетия, а иногда и на вечные времена. Последние вырыть уже никаким способом нельзя. Над таким кладом в полночь горит свеча и слышен стон – это клад проклинает свою горькую и однообразную жизнь. Лишь только когда кончится срок заклятия, клад начинает выходить на поверхность и «являться» в различных образах.
