– Давай-ка вон в ту избу! – на бегу прокричал Мезенцев.
– Сейчас… Коляску брезентом накрою…
Хоть и недалеко было до ближайшей избы, а вымокли оба насквозь!
– Вот это дождище! – Стряхнув с волос крупные капли, участковый выглянул из избы. – Да уж вряд ли мы теперь тут хоть какие-то следы сыщем! Сами виноваты. Надо было…
– Ничего. Все равно все посмотрим, – утешил коллегу Максим. – Такой дождь обычно ненадолго. Вон видишь, прорехи!
– Да где ж?
– Да вон!
Долго ли, коротко ли, а ливень кончился резко, так же как и начался. Так, моросило еще чуток, да падали с веток капли. А где-то за дальним лесом ворочался, словно медведь в берлоге, гром, ворчал что-то недовольно…
– Ну что? Пошли смотреть.
Сбросив туфли – все равно мокрые, – Максим пошел босиком, внимательно оглядывая избы. А особенно тропки…
– А здесь кто-то недавно был, – сказал напарник. – Вон у покоса трава примята. Та-ак… бутылочные осколки… светло-зеленого цвета… Обрывок этикетки… уже почти и не разобрать! Этикетка… какое-то «…ловвино», «в» и «е» на синем фоне… дальше, похоже, окончание «ЛI»… И что за вино такое?
– Да мало ли кто его тут пил?
– Так-то оно так… Но на всякий случай надо узнать… – Аккуратно спрятав обрывок этикетки в полевую сумку, участковый вскинул глаза. – Ты что там так долго-то?
– Так тоже нашел кое-что. Не лаптем щи хлебаем!
Голос Максима был таким интригующим, что участковый немедленно подошел ближе:
– Ну? Что там, показывай!
– А вот! – Максим держал двумя пальцами мокрый женский носочек приятного светло-голубого цвета. – Я вот подумал: а вдруг ее?
– Тогда платье бы поискать… и все прочее…
Платье поискали, облазили все кусты и избы, однако же зря.
– Ну и что – носок? – обиженно промолвил Дорожкин. – Как и вино, мало ли чей?
– А ты приметы вспомни!
– Ну да, мать убитой говорила про голубые носочки… Так таких носков у каждой девчонки по десять пар! Впрочем, на всякий случай следователю доложим. Курочка по зернышку клюет.
– А вот это уж точно!
В ярко-синем, свежевымытом недавним ливнем небе вновь засверкало солнышко. Можно было возвращаться…
В Новом Погорельце коллеги зашли в сельпо. Дородная продавщица за прилавком заметно нервничала и поглядывала на часы. Та самая, со значком «Отличник советской торговли». Увидев вошедших, ахнула:
– Ой, Игорь Яковлевич! Мокрые-то вы какие… Небось под дождь попали?
– Под дождь.
– Вот и Митрич тоже, видать… Еще с утра за товаром послан. Теперь и до вечера не дождешься.
– Ничего, приедет… – Поправив вымокшую фуражку, участковый вытащил из сумки обрывок этикетки. – Тамара Федоровна, не подскажешь, что за вино?
– «Ркацители», одесского разлива, – едва взглянув на этикетку, выдала продавщица.
Мезенцев не сдержал восхищения:
– Ничего себе! А с чего вы это…
– Да видно же! Надписи все по-украински. «…ловвино» – это «Укрголоввино», «…ве» – «столове», а «Л» и «I» украинская – «Ркацители» и есть! Светлая такая этикетка, «Одесский винтрест».
– Ну ты, Федоровна, прям Шерлок Холмс! – уважительно промолвил Дорожкин. – Вот ведь глаз-алмаз!
– Да какой там Холмс, Игорь Яковлевич, скажешь тоже… – Продавщица засмеялась, видно было, похвала пришлась ей по душе. – Просто именно такое вино с неделю назад на складе в Озерске было. Ну, согласно артикулу. Я Митрича послала – так опоздал же! Озерские магазины вино и разобрали. ОРС продуктовый, и винно-водочный «Заря». А что? Два тридцать цена… Дороговато, конечно, но вино легкое, женщины любят. Они в основном и берут.
