Читать онлайн Владислав Гурьев - Загадки сражений Александра Невского

Для изучения Невской битвы в распоряжении историков имеются следующие письменные источники – Новгородская первая летопись старшего извода^>1 (далее НПЛ или Летопись), имеющаяся информация в которой была записана вскоре после сражения, так сказать, по горячим следам^>2; Первая псковская летопись^>3, вероятно, созданная тогда же или вскоре после указанных событий, т. е. в середине XIII в. или в первые годы XIV в.^>4; Житие Александра Невского^>5 (далее Житие), созданное, по различным оценкам, в период с 1262 г. до 1284 г.^>6; «Рукописание (иногда пишут «Завещание») Магнуса» – литературный памятник, составленный в Новгороде на базе различных источников, вероятно, русского происхождения в 10-х гг. XV в.^>7

События русско-немецкой войны 1240–1242 гг. описываются во всех указанных выше источниках, за исключением «Рукописания Магнуса». Также об этой войне сообщают и другие источники. Их подробный анализ, который проделали советские историки Ю.К. Бегунов, И.К. Клейнберг, И.П. Шаскольский^>8, давно признан классическим, его практически никто не оспаривает.

Коротко об источниках по той русско-ливонской войне можно сказать следующее.

Русские источники о Чудской битве можно разделить на новгородские (НПЛ и другие новгородские летописи), псковские (Псковские летописи), ростовские (отразившиеся в Суздальской летописи), суздальские (Лаврентьевская летопись), владимирские (Житие первой редакции) версии событий.

Первоначально все эти версии были самостоятельно записаны в XIII в. независимо друг от друга. Наиболее подробным из этих сообщений считается сообщение НПЛ, что логично. Также существует шестая группа известий, записанная позднее, – в летописях, созданных уже в Московском государстве.

Большое значение имеют описывающие данное событие немецкие источники. Наиболее близким по времени и наиболее подробным по содержанию среди них является Старшая Ливонская рифмованная хроника (далее СРХ или Хроника). Это произведение было составлено в последнее десятилетие XIII в. Скорее всего, автор хроники был герольдом или другим служителем Тевтонского ордена невысокого ранга, много ездившим по Ливонии^>9.

Ученые уже давно обратили внимание, что информация СРХ относительно исследуемых событий опирается, судя по тексту, на источники, связанные с городом Дерптом (ныне Тарту).

Среди специалистов возникла версия, что при дворе местного епископа велась отдельная хроника (или какие-то записи), не дошедшая до нашего времени; ее условно называют «Дерптские анналы». Другие авторы считают, что источником для написания Рифмованной хроники стали рассказы очевидца или очевидцев исследуемых событий, скорее всего служившего/служивших при дворе епископа и/или в его дружине^>10.

Также о событиях войны 1240–1242 гг. упоминают другие хроники: «Ливонская хроника» Германа Вартберга^>11, созданная во второй половине XIV в.^>12, автор которой служил священником при дворе ливонского ландмейстера, и хроника Тевтонского ордена – официальная история ордена, окончательно составленная во второй половине XV в.^>13

Согласно уставу ордена, указанные хроники (Тевтонского ордена, Варберга и СРХ) должны были читаться рыцарям вслух во время отдыха и еды, чтобы члены ордена знали историю своего ордена, гордились его победами и учились на ошибках предшественников.

Это означает, что указанные хроники слушали люди, которые хорошо понимали, о чем идет речь, они наверняка дополняли и уточняли те или иные события на основе рассказов старших товарищей.

Вполне логично выглядит предположение, что хроники писались и для привлечения новых желающих участвовать в походах ордена в качестве паломников или его членов, а также роста сбора пожертвований, т. е. они были направлены и на прославление ордена.

Следует учитывать, что указанные хроники составлялись служителями ордена, с ведома и под контролем его руководства, которому нередко посвящались и отражали официальную точку зрения ордена.

Вскоре после разгрома Тевтонского ордена в ходе Ливонской войны были написаны еще две хроники.

Это «История Ливонии», которую составил Иоган Ренер, который занимал должности в канцеляриях различных замков ордена в 1554–1561 гг., т. е. имел допуск к архивам ордена (позднее он издал свою работу в Бремене^>14), и «Хроника Ливонии», составленная Бальтазаром Русовым, лютеранским пастором в городе Ревеле (нынешний Таллин), изданная в 1578 г.^>15

Как показывают названия работ, они посвящены истории немецкой Прибалтики и, разумеется, составлены с учетом вышеуказанных хроник.

Ценность последних источников состоит не только в том, что они, вероятно, использовали и неизвестные нам источники, но и в том, что не были ограничены официальной позицией Тевтонского ордена.

Также в распоряжении исследователей имеются два документа, созданные в период указанных событий, что делает их особенно важными.

Это договор между Тевтонским орденом и епископом Эзель-Виккским Генрихом, заключенный 13 апреля 1241 г.^>16, и договор между жителями острова Эзель (Сааремаа) и магистром фон Вельвеном. Текст договора ввел в научный оборот В.Т. Пашуто, указав, что тот был составлен в 1241 г.^>17

Таким образом, для изучения русско-немецкой войны 1240–1242 гг. мы имеем целый ряд источников, наиболее важные из которых были написаны вскоре после указанных событий представителями враждующих сторон, независимо друг от друга.

Это позволяет сделать вывод, что данная война достаточно хорошо освещена в источниках и, что особенно важно, с обеих сторон.

В отношении источников о Невской битве, напротив, возникают серьезные вопросы, которые мы рассмотрим ниже.

Одним из основных источников по исследуемой теме является «Житие Александра Невского». Но именно как исторический оно не раз подвергалось критике исследователей. Сам факт аутентичности Жития как памятника духовной жизни средневековой Руси, созданного в XIII в., под сомнение не ставится. Общепризнано, что данное произведение не раз было записано в различных летописях, претерпело ряд изменений (редакций) и хорошо известно специалистам по истории и литературе Древней Руси.

Но многие историки считают, что фактам, приведённым в Житии, доверять не следует.

Критика Жития как исторического источника строится на использовании различных аргументов, которые можно поделить на три группы.

Во первых, сам характер Жития как текста в жанре духовной литературы вызывает вопрос о возможности его использования. Ведь в нем наряду с понятными нам фактами сражений, походов и т. д. описываются чудеса, имеются ссылки на волю Божью и т. д.

Исследователи не раз указывали на многочисленные заимствования из других литературных произведений, в первую очередь религиозных, и описаний религиозных чудес как на доказательства того, что значительная часть Жития является описанием не реальных, а неких мифических событий.

Другие считают, что формат Жития как теологической литературы в целом подразумевает не передачу реальной истории, а чего-то совершенно иного.

Кроме того, возникает недоверие к сведениям, записанным спустя двадцать или сорок лет после описываемых событий.

Для начала разберём с точки зрения источниковедения религиозную составляющую Жития.

Следует учитывать, что использование религиозных образов, ссылок на волю Божью и т. д. характерно не только для Жития, но и для летописей, да и вообще для большинства письменных источников Средневековья. Не стоит забывать, что их чаще всего создавали, сохраняли и переписывали представители духовенства.

Использование религиозных образов вызывало вполне понятное недоверие и даже неприятие у советских историков, воспитанных и работающих в рамках марксистского, т. е. атеистического мировоззрения. Выход был найден в концепции, утверждающей, что к реальным событиям «церковные мракобесы» добавляли религиозные вставки.

Как писал И.П. Шаскольский, «к сожалению, данное известие дошло до нас не в первоначальном виде: оно на каком-то этапе подверглось литературному приукрашиванию – в первоначальный текст добавлены религиозные рассуждения о помощи бога, Богородицы, святой Софии»^>18.

То есть утверждало, что сами очевидцы использовать религиозные рассуждения не могли.

Была даже выдвинута теория, что вначале была написана светская биография Александра Невского, затем дополненная религиозными мотивами, но позднее она была опровергнута советскими исследователями^>19.

Сегодня большинство историков понимают и признают, что в Средние века преобладало религиозное мировоззрение, т. е. люди искренне верили в существование высших сил и в их вмешательство в человеческие дела.

Отсюда вытекает и готовность увидеть проявления сверхъестественного в том, что человек неверующий просто отбросит по принципу «почудилось или померещилось», объяснив случайностью или совпадением. Понимание окружающих явлений также было обусловлено религиозным мировоззрением и ожиданиями самого человека. Однако это совсем не означает целенаправленного обмана со стороны авторов или составителей, как то подавала атеистическая пропаганда.

Также в Житии активно используются известные образы, часто заимствованные из литературы, в первую очередь религиозной.

У советских историков это вызывало откровенное неприятие. В лучшем случае такие образы воспринимались как некие художественные вставки, не имеющие отношения к действительности.

К примеру, описывая князя Александра, автор Жития пишет так: «…и красив он был, как никто другой, и глас его – как труба в народе, и лицо его как лицо Иосифа… сила же его была частию от силы Самсона, и Бог дал премудрость Соломона, храбрость же его – как у царя римского Веспасиана»