Да, я предусмотрительно появился в рубашке с длинными рукавами, чтобы скрыть черные по локоть руки. Но мне казалось, никто бы не заострял на этом внимание. Было ощущение, что меня здесь приняли.
Вглядываясь в лица, я отмечал представителей всех земных биотипов. Впервые я почувствовал себя частью сплоченного мирного сообщества, в котором легко быть настоящим и при этом твердо уверенным, что тебя понимают. Я улыбнулся, взмахнул ладонью в знак приветствия, и несколько человек, заметив это, помахали с улыбкой в ответ.
Солнце клонилось к закату, свет пронизывал все вокруг. Я дышал, любовался небом, свесив ноги и болтая ими в воздухе. Улыбка не покидала моего лица.
Я все еще ребенок и всегда им был – здесь так приятно это признавать. Несмышленый, во многом избалованный и совсем наивный ребенок. И это ничуть не обидно, не страшно, ведь многому только предстоит научиться, многое только предстоит постичь.
– Угу, – послышалось рядом.
Повернув голову, я увидел сидящего на карнизе черного филина. Он смотрел на меня огромными круглыми глазами, похожими на звездное небо.
– Ты согласен с тем, что я все еще дитя? – смешливо спросил я.
– Угу, – повторила птица, не отводя любопытного взгляда.
– В Белом дворце еще не был? – раздался в голове низкий мужской голос, явно не мой.
– Это ТЫ со мной говоришь? – я уставился на птицу, не скрывая удивления.
– Угу, угу! – отозвался филин и, расправив крылья, улетел, оставив меня в полнейшем замешательстве.
«Ха, здесь даже животные могут делиться мыслями! Ну и чудеса!» – думал я. Раз птица советует – значит, пора посетить дворец. Спрыгнув с крыши, я полетел вниз.
Интерьеры ничуть не уступали фасаду. Я ахнул, влетев в холл, украшенный монументальными колоннами. Какое просторное место! В центре красовалась величественная композиция из лестниц самых необычных форм и высот. Они начинались у подножия, а дальше расходились во всех направлениях. Изгибы и повороты лестниц плавные, некоторые напоминали змей, некоторые – лозу, но в целом комплекс принимал форму гигантского белого дерева.
Окна так же отличались внушительными размерами. Украшенные причудливыми витражами, они имели разные, но исключительно геометрически правильные формы. Пол дворца был составлен из мозаики, изображающей диковинный распустившийся цветок. Я поднялся по одной из лестниц и оказался на просторной лоджии.
Отсюда открывался потрясающий вид на горы и леса, теряющиеся в густой сиреневатой дымке заката. Над всем этим великолепием неизменно сияли звезды, галактики и многоцветье туманностей. Я подумал о том, что земным людям лишь отчасти доступны красоты Вселенной. Но даже просто глядя в телескоп, можно смело поверить в Творца.
Красоты Вселенной более чем достаточно для осознания Его присутствия среди нас.
– На самом деле, Эйдор очень похож на материальный мир, – облокотившись на балюстраду, вслух рассуждал я. – Только здесь нет забот, связанных с физическим существованием. Поэтому нет необходимости работать, ведь деньги, еда или одежда больше не имеют никакого смысла. Все, что имеет значение, – развитие духа.
В духовном отображении Земли вовсю процветала творческая жизнь. И я догадывался, что подобных миров должно быть великое множество.
Обойдя большую часть Белого дворца, я пришел к выводу, что у зданий здешнего мира, похоже, нет прямого назначения. Весь смысл в архитектурной красоте и фрактальной симметричности, благодаря чему дворец наделял присутствующих особой энергией прекрасного, энергией искусства. Стоило лишь догадываться, сколько мастеров сообща приложили усилия к созданию этого грандиозного здания. Тысячи просторных залов и потаенных тесных комнатушек уместил он в себе.
