«Увы, приходится считаться с реалиями. Как это говорил Тихонов в фильме «Доживём до понедельника»: «Не вольны мы в самих себе…». Всего, тем более, сразу даже в сказках не бывает. Придётся брать не то, что хочешь – а то, что дают. Вернее – то, что можно взять. Эх, глаза завидущие, руки загребущие!»…
…Ельцин покосился на застывших в холуйской готовности Силаева и Кобеца. Несмотря на «сидячее положение», оба подобрались ещё больше.
– Кобец!
Пятидесятидвухлетний генерал с ловкостью заправского холуя вскочил на ноги.
– Сиди! – царственным жестом приземляя ловкача, великодушно поморщился Борис Николаевич: приятно, всё же, что подчинённые «блюдут устав». – Но докладывай, как в строю!
– Слушаюсь, Борис Николаевич! – верноподданно осклабился Кобец.
– Разрешите опустить ту работу по плану, о выполнении которой я уже докладывал Вам как Верховному Главнокомандующему?
Кобец, разумеется, знал, что, даже будучи президентом России, Ельцин не был Верховным Главнокомандующим – по причине отсутствия у него собственного войска. Но ловкий царедворец знал так же и то, что кашу маслом не испортишь. Особенно – ту «кашу», что подаётся «к столу» Бориса Николаевича.
И он не ошибся: Ельцин, ни дня не служивший в армии, всего лишь полковник запаса благодаря должности первого секретаря обкома, самодовольно осклабился.
– Да, можешь это опустить.
– Слушаюсь, Борис Николаевич. Тогда – по нашей работе в частях, которыми ГКЧП собирается обеспечивать режим чрезвычайного положения. «Красные» рассчитывают на следующие части: «Альфа», дивизия имени Дзержинского, Тульская дивизия ВДВ, Таманская мотострелковая и Кантемировская танковая.
Кобец сделал выразительную паузу – специально под ожидаемое удивление президента – но удивления не последовало: Ельцин слышал эту «новость» ещё две недели назад от Горбачёва. Сегодняшнее подтверждение информации лишь укрепляло его уверенность в том, что он был прав, «заключив» с Горбачёвым вынужденную, но жизненно необходимую сделку.
– Пять штук, говоришь? – «ещё раз не удивился» Ельцин. – Но я полагаю, что не всю эту… как её?
– Штатную численность, Борис Николаевич.
– … не всю штатную численность они собираются двигать на Москву?
– Никак нет, Борис Николаевич.
Кобец нырнул глазами в «шпаргалку».
– По нашим данным, в Москву готовится ввод около четырёх тысяч военнослужащих, до четырёхсот танков и столько же бронетранспортёров и БМП. Дополнительные части ВДВ уже переброшены в окрестности Ленинграда, Таллина, Тбилиси и Риги.
– Сколько всего?
– До трёх дивизий. Это – сверх мотострелковых и танковых подразделений соответственно Ленинградского, Прибалтийского и Закавказского военных округов.
Дрогнувшая… вернее, привычно дрожащая рука Ельцина медленно проехалась по плохо выбритой обрюзглой щеке. Рука дрожала не от страха: как ни удивительно, нехорошие мысли бодрили его – а он сейчас очень нуждался в допинге.
– Сведения – точные, Кобец?
– От верных людей, Борис Николаевич, – подобрался генерал.
– Кто?
– Генерал-лейтенант Грачёв и «наш человек в Гаване».
– А?!
Начавшая отвисать челюсть Ельцина ещё не достигла «пункта назначения» – а лицо генерала уже покрылось мелкими бисеринками пота: понял Кобец, что нельзя так с Борисом Николаевичем. Нечего демонстрировать учёность в неподобающих местах: могут не оценить – или «оценить в обратную сторону». Борис Николаевич не обязан, «понимаш», читать «всякого, там, Грэма Грина»!
