– Так вы согласны помочь мне в расследовании убийства, рассказать чему вы были свидетелем и ответить, если потребуется, на некоторые мои вопросы.
Андрей развел руки так, словно пытался поймать летящий в него мяч.
– Отчего ж не помочь в расследовании убийства моего соседа? – мяч, видимо, пролетел мимо и Никольский, поймав пустоту, сцепил пальцы и сложил кисти рук на своем объемном животе. – Расскажу, конечно и отвечу на интересующие вас вопросы, только чего расследовать-то? Убийца известен. Это Илья Леденев.
– Пусть будет так, – согласился я. – И все-таки, что произошло два дня назад?
Андрей провел ладонями со сцепленными пальцами по животу вверх-вниз, вверх-вниз и непонятно было то ли он поглаживал свой объемный живот, то ли почесывал.
– Примерно неделю назад Иван брал у меня болгарку, – начал свое повествование Андрей, как я понял, издалека. – Ему нужно было какую-то там железку отрезать, а вернуть вовремя не удосужился. А мне вдруг болгарка потребовалась. Вот я и решил сам зайти к Ивану и забрать у него свой инструмент. Время уже было позднее. Ну, как позднее, не ночь, конечно, но уже стемнело. Часов восемь, наверное. Я вышел на улицу и собирался было перейти дорогу, идущую между нашими с Царапкиным заборами, как калитка у него распахнулась и со двора выскочил Илья Леденев. Он был весь взъерошенный, вид испуганный. Глянув по сторонам, он быстро зашагал по улице в сторону своего дома. Меня он не заметил.
Я дождался, когда Андрей закончит мысль и в образовавшуюся паузу вставил свой вопрос:
– А как же вы заметили, что Илья был взъерошенный и у него был испуганный вид? Было же темно.
Никольский, наконец, перестал ласкать свой живот, с трудом перекинул одну жирную ляжку на другую и опять-таки с трудом, поскольку живот не позволял слишком сильно склониться вперед, обхватил ладонями колено.
– Так у нас в поселке освещение хорошее, – сказал он с таким видом, будто электрификация поселка была его личной заслугой и скаламбурил: – Несмотря на то, что у нас Темные Аллеи. И как раз возле забора Ивана Царапкина столб с фонарем стоит. Не могу сказать, что при фонаре видно, как днем, но уж разглядеть через дорогу Илью я при свете фонаря сумел.
– Что было дальше? – поторопил я строителя.
Андрей свел свои широкие светлые брови вместе и состроил такую мину, словно хотел сказать: «Да ничего особенного». Вслух же произнес:
– Я перешел дорогу, вошел во двор и хоть свет в доме не горел, я все равно направился к крыльцу, подумал, что Иван, возможно, в темноте смотрит телевизор. Поднялся на крыльцо, постучал в дверь, но мне никто не ответил. Я толкнул дверь, она открылась. В доме темно, телевизор не работал. Ну, я крикнул несколько раз: «Иван, Иван!» Никакого ответа не последовало. Тогда я включил на телефоне фонарик, вошел в комнату, врубил свет. И тут увидел сквозь открытую дверь на кухню, лежащего на полу Ивана. Я подумал, что ему стало плохо, быстро прошел в кухню и там включил свет. Но ему моя помощь была не нужна. Он был весь в крови, которая натекла из раны в районе сердца. Я тут же пулей выскочил из дома и уже на улице на дороге позвонил в полицию, сообщил об убийстве. Вскоре прибыли менты, как там у них называется, оперативно-следственная бригада. Ну, осмотрели все что нужно, составили протокол. Меня как свидетеля расспрашивали потом еще вчера в полицию вызывали, свидетельские показания давать. Ну, вот, собственно, и все, – закончил Андрей с печальным видом свою грустную историю.
