– Развалины! – воскликнул Бинк. – Я думал, эти старые камни остались от вражеского укрепления.
– Они остались от Первого Нашествия, – настаивала Чери.
– Но я произошел от...
– Я предупреждала, что тебе не понравится это.
– Да, – согласился он. – Но я хочу узнать все. Как могли мои предки...
– Они поселились в своей обнесенной стеной деревне, посадили принесенные из Мандении семена, стали разводить манденийский скот. Ты знаешь – бобы и бескрылые коровы. Они женились на женщинах, которых привели с собой, или совершали набеги на ближайшие манденийские поселения. У них появились дети. Ксанф оказался хорошей землей, даже в районе, освобожденном от магии. Но потом произошло нечто удивительное.
Чери снова повернулась к нему лицом, бросив на него косой взгляд, как это делали человеческие девушки, и у них это было весьма привлекательно. Фактически, это была весьма привлекательная девушка-кентавр, особенно, когда он исключительно старался глядеть только на ее человеческую часть, очень-очень привлекательную, несмотря на его знание, что кентавры живут дольше людей, поэтому, вероятно, ей было уже лет пятьдесят. Она выглядела на двадцать – на такие двадцать, на какие выглядят немногие человеческие девушки. Никакая уздечка не смогла бы сдержать эту красотку.
– Что случилось? – спросил он, подыгрывая ее очевидному желанию интеллектуального отклика. Кентавры были хорошими рассказчиками и любили хорошую аудиторию.
– У их детей оказались магические способности! – сообщила она.
– Ага! Значит, люди Первого Нашествия обладали магией.
– Нет, они ею не обладали. Земля Ксанф – волшебная. Это эффект окружающей среды. Но он лучше всего срабатывает на детях, которые более податливы, а лучше всего это действует на младенцев, зачатых и рожденных здесь. Взрослые, даже давние переселенцы, склонны подавлять у себя таланты, потому что «знают, что лучше». Но дети принимают их, как есть. Поэтому они не только имеют больше таланта, они используют его с большим энтузиазмом.
– Я никогда не знал об этом, – признался Бинк. – Мои родители имеют немного больше магии, чем я. Некоторые из моих предков были Волшебниками. Но мне... – он посуровел. – Боюсь, для своих родителей я был большим разочарованием. По праву я должен был бы иметь очень сильную магию, быть, возможно, волшебником. Вместо этого...
Чери из вежливости не комментировала его слова.
– Сперва люди были шокированы. Но скоро они примирились с этим и даже стали поощрять развитие специальных талантов. Один из юношей имел способность превращать свинец в золото. Они перерыли все холмы в поисках свинца и в конце концов послали за ним экспедицию в Мандению. На время свинец стал как бы ценнее, нежели золото.
– Но Ксанф не имеет никаких дел с миром Мандении.
– Ты забываешь, что это древняя история.
– Извини еще раз. Я не прерывал бы так часто, если бы это не было столь интересно.
– Ты – превосходная аудитория, – сказала Чери и он ощутил удовольствие от ее похвалы. – Большинство вообще отказывается слушать, потому что история не делает им чести. Не то, что ты.
– Я, возможно, не был бы таким заинтересованным, если бы мне самому не грозило изгнание, – признался он. – Все, что у меня есть – это мой мозг. Поэтому мне лучше не обманывать себя.
– Похвальная философия. Ты, между прочим, едешь дальше, чем я планировала, потому что оказался таким внимательным и отзывчивым слушателем. Во всяком случае, они достали свой свинец, но заплатили за него ужасную цену. Люди в Мандении узнали об их магии. Они оказались верными своей натуре – жадными и завистливыми. Известие о дешевом золоте вскружило им головы. Они вторглись, штурмовали стену и убили всех людей из Первого Нашествия вместе с их детьми.
