Но если это же кольцо отнести в ломбард, то выручить удастся десять тысяч рублей как за бывшее в употреблении золото. Бриллиант при этом не в счёт. Случается, конечно, что щедрый ломбард накинет за него немножко, но это скорее исключение.
И даже если хитрый ювелир ломбарда вынет бриллиант из колечка (и, конечно, обязательно сделает скол), то толкнуть (куда и кому?) он сможет его за пять тысяч рублей. И то, если есть точка сбыта, блат и настроение.
Осознать всю эту абсурдную экономику непросто. В авантюрном кино целые сюжеты строятся на погоне за бриллиантами. За них умирают, поступаются принципами, получают привилегии, но никто и не задумывается о том, что маржинальность инвестиций в бриллы на сером рынке ничтожна. На них зарабатывают только те, кто включён в официальную товарно-рыночную цепочку.
Мишка и Татьяна умели мне, наивному, это объяснить.
Пьём пиво с морским вялым окунем. Мишка трёт длинные пальцы о салфетку. Я сижу на табурете спиной к холодильнику и смотрю в зимнее окно. Татьяна собирает корзину со шмотками в интернет-магазине и прихлёбывает карамельное плотное пиво.
– Всё просто, – учит меня – стажёра-закрепщика – Мишка. – Бриллиант – это огранённый алмаз. Его главные качества – каратность, цвет и чистота. Чем больше и чище камень, тем он, соответственно, дороже. Бриллианты стоят копейки, особенно когда их закупают оптом. Но готовое ювелирное изделие с бриллами – это всегда дорого. Особенно если бренд раскрученный. При этом ломбардам бриллы не нужны.
– Так-то да, – подтверждает Татьяна. – Бриллы – это чисто для красоты. У нас в стране бэушные бриллы не ценятся. В Европе культура выкупа бриллов налажена. Там-то им знают цену. А у нас… – Татьяна показывает Мишке какую-то майку. Мишка одобрительно кивает. – В ломбарде учитывается исключительно вес лома, а бриллы-то – глина. Вон девка с восковки, придурковатая, бабкины серьги сдала в ломбард недавно – и чё? (Они клёвые – видно, что старые мастера делали.) Ну, короче! Золотые трёхграммовые серьги с бриллами по полкарата – двадцать пять тысяч всего! Это чисто за золото и всё!
Мишка стаскивает чешую с окуня. Любуюсь его руками. Руки художника. Жаль, что он рисует всё реже и реже. И то ещё жаль, что художники отечеству не нужны.
Это Мишка уговорил меня пойти в закрепщики. Сам он к тому моменту отработал на заводе уже больше трёх лет. Начинал с 3D-модельера, а теперь он – начальник отдела прототипирования. Следит за созданием ювелирного изделия на всех этапах вплоть до бирковки. Сначала он очень гордился своим постом. Видел себя ответственным за эстетику украшений нашего завода, а потом осознал, что вкусы потребителя примитивны. Ценится симметричность и узнаваемость образа. Художества никому не нужны.
– Какая глупость, – улыбаюсь я.
– Такое законодательство. В других странах вынутые бриллы используют повторно, но и там эта возня не очень прибыльная.
Обмеряя бёдра измерительным метром, Татьяна утверждает, что нужно создать в стране легальную систему, позволяющую бриллу перемещаться от владельца к ломбарду, от ломбарда к заводу и опять к новому владельцу.
– В чём тогда смысл бриллиантов?
– В их красоте, – отвечает Мишка. – И в том, что никто их, кроме тебя, не носил.
– Чепуха какая, – смеюсь я. – Ваш капитализм, как всегда, урод. И ты ещё зовёшь меня этим заниматься?
– Конечно.
Ещё у Мишки была жалостливая история. Почти притча. Говорит, что ему пересказывали её старшие коллеги с Костромского завода.
