Я вышел из таинственной двери и, разочарованно побрел домой. Снаружи заметно похолодало, а снежные хлопья неистово носились в безумной пляске, и наконец слились в единый рой беспощадной пурги. Дойдя до своего скромного жилища, я с удивлением обнаружил запертую дверь, хотя точно помнил, что не пользовался ключом, когда уходил, ибо ждать воров в столь безлюдном месте довольно странно. Да и сам ключ остался в кармане какого-нибудь пальто или куртки. Между тем, холод начал пробирать меня до костей, ведь одежда на мне была вовсе не рассчитана на снежную бурю. С отчаянной злостью я вскрыл дверь ломом. Внутри было не теплее, чем снаружи, хоть всю ночь топился чертов камин. Однако, что это? Со стоявшего у камина кресла винного цвета странным образом исчезли пятна и дыры. Впрочем, как и с обоев. Они, конечно, не выглядели новыми, однако потеки и плесень куда-то подевались. Но самый главный ужас состоял в том, что я никак не мог найти своих вещей. Моя одежда, мой чемодан, винтажная печатная машинка, купленная на блошином рынке – ничего этого не было и следа. Может пока я шатался у маяка, родственники дряхлеющей Марты все здесь почистили и куда-то переместили мои вещи. Но ведь у нас со старушкой был уговор. Да и невозможно так быстро сменить обивку на кресле, и удалить следы времени с обоев. Что, черт возьми, происходит? Впрочем, холод стоял такой, что сложно было даже думать. Дрожащими красными руками я нагреб из подсобки дров и уселся греться у камина в таинственно обновившееся винное кресло. Едва приятное тепло начало разливаться по моим чреслам в дверь настойчиво заколотили. Наверное, любопытство кого-то из здешних стариков пересилило привычку к домоседству, и он решил нанести мне визит. Нехотя я поплелся открывать.
– Добрый день, – неуверенно пролепетал крупный бородатый мужчина на вид лет пятидесяти, – Я увидел дым из трубы и подумал, что это Марта вернулась.
– О, нет, боюсь Марта уже не в том состоянии, чтоб таскаться сюда, меня зовут Альберт, я давний друг семьи. – сам не зная зачем соврал я на ходу. – Проходите, погрейтесь, на улице просто лютая стужа.
– Да стужа это ничего, мы тут привычные, – стесняясь промолвил незнакомец, однако вошел и робко присел на горчичный топчан у входа. – Я Виктор, местный рыбак.
Воцарилась неловкая пауза, которую я решил прервать с пользой для себя и узнать что-нибудь об Агате.
– А вы знали Агату, Виктор? Кузину Марты, пропавшую здесь пятнадцать лет назад?
– Агату? – рыбак посмотрел на меня удивленным взглядом, – я не помню никого с таким именем, мистер. Да и не пропадал вроде тут никто.
Вероятно наш милый Виктор частенько заглядывает на дно бутылки, подумал я, вот память и прочие функции мозга бедняги постепенно и угасают. Впрочем, чем еще заниматься в такой глуши?
– Ну а таинственный странник-самоубийца? Или пропажа фельдшерского сына? Об этом вам что-нибудь известно?
Виктор тяжело поднялся во весь свой огромный рост, и окинув меня боязливым взглядом пробурчал- Извините, мистер, мне нужно идти. После чего скрылся за дверью в белой зимней пурге.
Нда, странные здесь жители, нечего сказать.
Следующим утром я проснулся от звука монотонно падающих за окном тяжелых капель. Это таял нападавший за вчерашний вечер снег. Желудок сводило от голода. Напялив жуткие рыбацкие сапоги не по размеру, найденные в кладовке, я отправился в местный магазин. Было по-весеннему тепло, ноги противно утопали в раскисших сугробах. Странная тут погодка, под стать людям.
