– Доброе утро! – как можно дружелюбнее сказал я, открыв дверь небольшого деревянного домика, в котором и располагался здешний продуктовый. За прилавком стояла невысокая женщина средних лет с приятным добродушным лицом. Она беседовала с благообразным стариком.
– Думаю ничего страшного, Аннэт, просто полощите горло дважды в день, – отеческим тоном советовал продавщице пожилой господин.
Должно быть это и есть тот самый фельдшер, сынишка которого пропал пятнадцать лет назад.
– Простите, вы должно быть местный врач, то есть фельдшер, – сам не ожидая от себя такой бесцеремонности внезапно выпалил я.
– Да, – спокойно ответил старик, – а вы, молодой человек, должно быть чей-нибудь родственник, заехавший навестить тетушку в этот весенний день?
– Весенний? Но сейчас же октябрь! – или дедуля свихнулся по старости или у местных странное чувство юмора, подумал я. А сам фельдшер и его собеседница одарили меня испуганными взглядами.
– Понимаю, что прошло уже много времени, но очень вам соболезную сэр, в связи с пропажей вашего сына на маяке. – Я осознавал, что звучу весьма нелепо, однако надежда получить какие-то сведения для романа толкала меня на столь дерзкие поступки. Да и какая в конце концов разница, что подумают обо мне эти сельские люди, если я вряд ли когда-либо их еще увижу. А тем временем испуг в глазах обоих обитателей деревни перерос в неподдельный ужас. Наверное, я дал маху, не стоило ворошить былые раны этого милого человека. Я почувствовал себя назойливым газетным писакой, охочим до грязных историй с кричащими заголовками.
– Не представляю, о чем вы говорите, мистер. – фельдшер смерил меня довольно неприятным взглядом и обратившись к продавщице вежливо сказал – Всего доброго, Аннэт.
– Всего доброго, мистер Фарел. – Аннэт робко улыбнулась старику и, когда тот вышел за дверь, стараясь не смотреть мне в глаза спросила – Вам что-нибудь нужно из съестного, сэр?
Купив немного припасов – яйца, бекон, кофе и все такое, я на обратном пути решил больше не донимать местных расспросами, пока меня не загребли в полицию или не упекли в психушку. Ибо смотрят на меня здесь совершенно как на ненормального. Впрочем, я и не ждал многого от здешних обитателей. Внезапно на меня накатила апатия, сродни той, что возможно посетила бедную Агату. Вся эта идея с романом, дурацкой поездкой в чертову глушь, поисками тайн и загадок – все это выглядит нестерпимо жалко. Однако надо хотя бы попытаться, наверное… О, Боже, дай мне сил начать эту драную книгу!
…
Пару дней я провел в безуспешных пробах создать интригующее вступление. И вот когда уже были исписаны, смяты и выброшены все бумажные листы, найденные мной в этом сиром домишке, начало выходить наконец то что-то достойное. Однако срочно требовалось бежать на почту для пополнения канцелярских запасов. Погода стояла по-весеннему теплая, пахло сырой землей, в голых ветвях старой груши даже щебетали какие-то птицы. Наученный горьким опытом, я уже не стал искать общения с работавшей на почте миловидной девушкой (ситцевое платье, васильковые глаза, и бейджик с именем "Эллен"), а просто попросил бумаги и несколько шариковых ручек. Но девица, одарив меня кокетливым взглядом, решила начать разговор сама.
– Весна добралась и до наших краев. вы заметили, как тепло? – прощебетала она. Я усмехнулся. Что у них тут за шутки с этой весной.
– Да, солнце почти как в марте, и не скажешь, что сейчас октябрь. Лицо девушки выразило искреннее изумление.
