Закусочная «У Хэлла» - страница 6

Обратиться за помощью к кому-нибудь из местных? Но что я им скажу? Они и так считают меня сумасшедшим из-за странных расспросов. Может просто остаться здесь и стать рыбаком? Но где я буду жить? На лето в домик возможно приедет Марта с семьей и как тогда все объяснить? Кажется, придумал! Тот человек, что приходил сюда в первый вечер, Виктор. Я попрошусь к нему в напарники, может он приютит меня. Хотя я зачем-то ляпнул ему, что родственник Марты. Впрочем, можно придумать что мы с ней поссорились, главное не попадаться этой леди на глаза. Да, так я и сделаю. Завтра же наведаюсь к тому рыбаку (кажется он живет недалеко, раз увидел дым из трубы) и попытаюсь с ним подружиться. А сам в это время конечно же буду искать выход из чертова шестьдесят пятого. Что ж, на том и порешим, а пока надо состряпать ужин. Стряпать, по правде говоря, было ничего – я просто прикончил банку сардин и допил свой кофе. Скорей бы завтра.

Прежде чем наведаться к Виктору, я решил еще раз сходить на маяк. Боюсь, придется таскаться туда каждый день – вдруг дверь внезапно, да и появится. Сегодня этого, увы, не произошло. Меня встретила все та же гладкая белая холодная стена. А что, если Агата на самом деле не убивала себя? Ведь тело бедняжки так и не было найдено. Она совершенно точно видела эту дверь, о чем и упоминает в своем письме к Марте. Что если писательнице все же удалось ее открыть и сейчас она блуждает где-то в пятидесятом. Подождите-ка. Агата пропала в семьдесят первом, с тех пор прошло пятнадцать лет, и если тогда она попала в пятидесятый, то будь она жива, я бы встретил ее здесь в шестьдесят пятом. Боже, как все запутано.

Виктора я нашел в небольшом каменном домишке, располагавшемся недалеко от берега. Он чинил довольно потрепанный катер, и завидев меня, начал суматошно вытирать руки о грязный комбинезон.

– Добрый день, Виктор – я дружелюбно протянул ему ладонь.

– Добрый, мистер, – он неловко пожал ее, а до меня внезапно начало доходить, что и манера речи, и жесты, и мимика этого рыбака явственно выдают в нем слабоумного. Господи, как я сразу не понял?

– Как рыбалка? Есть ли улов?

– Я еще не выходил в море, мистер. Мой катер сломался. – Виктор смотрел исподлобья, но взгляд его был не грозным, а наивным и боязливым, как у пугливого ребенка.

– Что ж, удачи в починке, Виктор, – я кисло улыбнулся и, ощущая почему-то невероятно жгучий стыд, решил ретироваться. Ужасно неловко просить этого человека о чем-либо – будь то возможность взять меня в напарники или подбросить немного сайры (или кто тут водится) на ужин.

Делать нечего – пришлось еще раз смотаться на маяк и снова полюбоваться белой ничего не обещающей стеной, а потом бесцельно бродить по берегу наблюдая за отливом.

Каждый день на протяжении всей недели я посещал чертов маяк и каждый день видел одно и тоже – голую белую стену, а после про мотался вдоль берега или пялился со скал на море. Иногда мне встречался кто-нибудь из местных. Они одаривали меня косым недоверчивым взглядом, я отвечал им тем же. В субботу день выдался особенно теплым, но меня совершенно не радовало весеннее солнце и птичьи трели. Запас продуктов подходил к концу, деньги тоже, двери не было, равно как и свежих идей по выходу из кошмара. Вечером я взял лом и решительно отправился к маяку. Поднявшись на второй пролет противно скрипящей лестницы, я что было силы начал долбить проклятую стену. Меня охватила невероятная ярость, а тело бросило в жар. Скинув куртку, я с тройным усердием начал ковырять ломом белую краску, намереваясь прорубить чертову дверь самостоятельно. Стоит ли уточнять, что мои усилия не увенчались успехом? В конце концов мне стало дурно. Я вышел из маяка и побрел к скалам, а там отдышавшись с размаху выбросил лом в море. Дул довольно пронзительный ветер, а набегавшие на скалы волны отполировали камни до невероятной гладкости. А что может ждать отчаявшегося человека в расстроенных чувствах на голых скользких скалах под пронзительным ветром? Думаю, вы уже догадались. Меня подвели все еще дрожащие от физического напряжения ноги. Неловкое движение, удар волны, порыв ветра. И вот морская бездна готовиться принять несостоявшегося писателя в свои недра. А знаете, я даже не расстроен. Наконец-то все решилось. Падая в ледяные объятья равнодушного моря, я вдруг отчетливо понял кто же тот таинственный чужак, бродивший здесь за шесть лет до появления Агаты.