– Идем, – обратился он к «мистеру суровость», – нужно восстановить дисциплину и подготовиться к бою.
Его голос звучал твердо, а лицо превратилось в каменное изваяние, на котором не отражалось ни единой эмоции, кроме решительности и железной воли.
Рауль быстро спустился на палубу и оказался среди хаотично бегающих матросов, которые не обращали на него никакого внимания. «Мистер суровость» неотступно следовал за ним.
– Господа, – отчетливо и громко произнес Рауль, обращаясь к матросам, охваченных паникой, – капитан и первый помощник убиты, беру командование на себя, слушайте мой приказ…
Один из матросов, находившийся рядом с ним, грубо толкнул его плечом, проходя мимо. – Да пошел ты, щенок, я не собираюсь подыхать ради…
Он запнулся, не успев договорить до конца, и плавно начал оседать на палубу. «Мистер суровость» в этот момент резким движением руки извлекал шпагу из его тела, после чего второй рукой достал пистолет и, взведя курок, угрюмо окинул окружающих.
– Кто еще желает высказаться?
Остальные матросы замерли от неожиданности и боялись пошевелиться. Никто не горел желанием идти наперекор воле этого грозного человека. Наступил момент истины, когда искру паники можно было потушить лишь жесткой волей, либо она разгорится еще ярче и сожжет дотла все вокруг.
«Мистер суровость» склонил голову к уху Рауля.
– Вперед, малыш, они твои.
Рауль, приободренный подобной поддержкой, воспрял и расправил плечи.
– Зарядить оставшиеся орудия книппелями, право руля, идем прямо на них.
Матросы продолжали стоять в нерешительности.
– Вам что, нужно повторять дважды? – угрюмо рявкнул «мистер суровость» из-за спины Рауля и сделал выстрел в воздух. Других аргументов не требовалось, вся палуба моментально превратилась в муравейник, где каждый в соответствии со своими обязанностями кинулся исполнять то, что требовалось лично от него, дабы приказ Рауля в целом был исполнен.
– Потушить огонь, – директивно произнес Рауль к нескольким персонажам, которые продолжали стоять на месте, очевидно балансируя между остатками паники и необходимостью исполнить приказ. Получив четкое указание, они отбросили последние сомнения и влились в общую суету.
Убедившись, что дисциплина полностью восстановлена, «мистер суровость» убрал оружие и стремглав помчался к штурвалу.
– Я жду твоих распоряжений, малыш.
– Встаём перпендикулярно их борту и двигаемся прямо на них.
Рауль, не отрывая взгляда от английского фрегата, прищурил глаза.
– Нужно успеть до второго залпа.
– Будет сделано, – отчеканил «мистер суровость», хватая штурвал.
В горячке битвы Рауль даже не успел задуматься, откуда его верный слуга, с раннего детства не отходивший от него ни на шаг, обладает навыками управления кораблем. Но сейчас на подобные мысли просто не было времени.
Сжав штурвал «мистер суровость» тут же развернул судно. Поймав ветер, французский корвет на всех парусах устремился навстречу судьбе.
Канонирский расчет, заряжавший исправные орудия правого борта, с ужасом перешептывался: «Что творит этот молодой идиот? Он сам ведет нас в руки смерти». Однако, памятуя о судьбе своего товарища, никто не смел открыто выразить недовольство. Даже «мистер суровость» счёл решение Рауля, мягко говоря, странным, но, как истинный моряк, беспрекословно выполнил приказ, не думая его обсуждать.
Никто не мог понять, что творилось в голове Рауля, и, вероятно, даже капитан английского фрегата не мог разгадать его замысел. После успешного залпа он пребывал в состоянии эйфории, предвкушая легкую победу и те лавры, которые ждут его от захвата вражеского курьерского судна. Но тут, к своему удивлению, он заметил, что французский корабль, едва находящийся на плаву, не только не пытается скрыться, но, наоборот, идёт на сближение.
